А когда Ева стала вытанцовывать с тем парнем, то башню конкретно снесло. Да так, что, отправив ее домой, все же набил тому уроду рожу. Не сдержался. Не мог даже думать о том, что он ее лапал и чуть не засунул в ее чистый ротик свой грязный язык.
Заказал той ночью шлюху и долго вымешал на ней свою неудовлетворённость.
Все следующие дни был словно на иголках, нервы сдавали к чертям собачьим, потому что перед глазами, где бы я ни был, чтобы я не делал, стояла она, эта дрянь, не давала работать. Возвращаться домой боялся, потому что уже не выдерживаю.
Чувствую, что могу выйти за грань хорошего, буду вытеснен аморальным желанием испортить девочку, под себя заточить. Буквально руки потираю в ожидании того момента, когда доберусь до нее. Каждый невинный взгляд ловлю, в себя впитывая и скриплю зубами от того, как сильно хочется ее отыметь.
Надо сделать так, чтобы осталась, сама ко мне приползла за помощью, а как это грамотно провернуть – ума не приложу.
Готов на все: шантаж, угрозы, можно даже из дома не выпускать, а там стерпится, слюбится. И сбежать не получится, верну на место, пускай даже не пытается, не злит этим.
Я всегда был эгоистичным ублюдком.
Впрочем, все это потом, сейчас главное разобраться, что же с этим наследством. И я честно ах*ел. Старый хрен не оставил своим дочерям завод, хитро все переиграл, так, чтобы я не смог забрать его себе. Хоть и был в ярости, но не смог не восхититься.
Расчетливый сукин сын.
— Вам нужен ребенок... — говорит мой адвокат, чуть сжавшись в кресле. Видит, как сильно меня это все разозлило. — Только так. И если младшая перепишет на вас управление, тогда можно будет все контролировать.
— Да знаю я, что ты мне это дерьмо повторяешь! — от злобы начинает трясти, и приходится сдерживаться, чтобы не схватить Виктора и не выбить из него все дерьмо. Закуриваю. — Моя жена бесплодна.
«Слава богу». Да и не нужна мне нахрен. Но этого вслух говорить не стал, Виктор и так все уже знает. Нас ещё ждёт тяжелый развод с разделом совместного имущества, которого она, естественно, не получит. Я скорее ее прибью, чем отдам заработанное.
— Как насчет её сестры, — неожиданно заявляет он, ставя меня в тупик, но говорит именно то, о чем я тоже подумал. — Она совершеннолетняя.
Увидел, как заблестели глаза даже у этого мужика преклонных лет, словно и он был заинтересован малышкой. Сжал кулаки, постарался не думать о том, что творится в его голове.
— Она ребенок, — усмехнулся, хотя так никогда не думал.
Ребёнок, как же. С такими-то сиськами.
— Но родить она может, — хмыкает мужик, растягивая губы в мерзкой улыбке.