– Я люблю ее, – сказал Савва и поразился сам себе. Как он, богатый человек, знающий себе цену, так просто произнес это какому-то незнакомому иностранцу, мгновенно поверив, что тот что-то знает про него такое, в чем даже сам Савва боится себе признаться.
– Не откажешься сейчас – прямая дорога на тот свет, – сказал буднично мужчина, так, словно говорил о плохой погоде.
– Я не смогу, – прошептал тихо Савва, думая, что иностранец не услышит его признания в слабости. Савва был увлекающимся мужчиной. Когда в нем вскипала страсть, владелец огромного состояния, фабрик, заводов и меценат уже ничего не мог с собой поделать.
Этот разговор он постоянно прокручивал в голове, словно пытаясь увидеть нестыковки и убедить себя в том, что человек, предрекший его смерть, – шарлатан. Вот и сейчас в ожидании Марии он вспомнился ему, и мурашки пробежали по коже.
В руках у Саввы был подарок, он приготовил его своей возлюбленной в честь премьеры. С сюрпризом было труднее, чем выбрать место под строительство театра.
Что подарить женщине-жар-птице, женщине-амазонке? Простыми украшениями такую девушку не удивить. Савва уже задарил ее всевозможными серьгами и браслетами, которые она принимала благосклонно, но без огромных восторгов. Нужен был особенный подарок, тот, что покорит ее, тот, что покажет, как Савва любит ее, искренне и безмерно, как Савва восхищается своей амазонкой.
Сейчас он, сидя в ее гримерке и ожидая, когда она придет с поклона, очень переживал: понравится ли подарок. Спектакли в новом здании проходили каждый раз при полном аншлаге, и публика долго не отпускала артистов, стараясь отблагодарить их аплодисментами.
– Савва, – захохотала она, увидев, что он, как цепной пес, верно ждет ее у дверей, – какая сегодня публика. Какая публика! Нас полчаса не отпускали со сцены. Костя даже начал злиться, устав кланяться.
Костя, Константин Станиславский, тоже был другом Саввы, они вместе на паях владели театром, куда один приносил деньги, а другой – новаторские идеи, коих не было еще в театрах России.
– Это тебе, – Савва без предисловий протянул любимой продолговатую коробочку.
Мария с любопытством взглянула и, открыв ее, непроизвольно охнула. Она была уже очень избалована подарками, поэтому удивить ее было трудно, но по реакции он понял, что удалось.
– Это морской кортик работы одного знаменитого португальского мастера Пауло Оливейро. Сие оружие было привезено специально в подарок Петру I. Русского царя он не впечатлил, тогда его советник и друг Александр Меншиков дал своему личному ювелиру задание украсить оружие по-царски, но мастер не успел, царь скоропостижно скончался. После смерти своего покровителя Меншикову тоже было не до кортиков, и тот невыкупленным так и лежал в семье ювелира долгие годы, пока его не увидел мой отец. Раньше этого не сделал никто, потому что ювелир требовал очень высокую цену за простой, как казалось людям, кортик, ведь он добавил к нему лишь один камень на набалдашник рукояти, и это не производило большого впечатления на клиентов ювелира. Но тот искренне считал, что в оружии камни и украшения не главное и их излишеством можно лишь испортить оружие, – Савва был доволен ее реакцией. – Вот этот сапфир, который приделан как набалдашник на ручке кортика, имеет особую огранку. Мне хочется, чтоб у тебя даже оружие защиты было лучшим, – добавил он уже нежно и ласково.