Но наверное, нужно дать ему какой-то знак. И она делает то, что подсказывают ей инстинкты: подается ягодицами назад, и чувствует, как Григорий гладит ее по бедру и как его пальцы снова тянутся к промежности. А вот это уже совсем не то, что ей сейчас надо, и она резко сжимает бедра. Григорий поспешно убирает руку, но Яра разворачивается к нему лицом.
— Давай, — предлагает она, прекрасно зная, что он поймет, и просит, пока решимость не закончилась. — Без всяких прелюдий.
Грач смотрит на нее так серьезно, будто она ему не секс предлагает, а свою почку.
— Ты уверена? — спрашивает он.
— Да, — просто отвечает Яра и улыбается, трется носом о нос — простое действие, которое раз за разом вселяет в нее покой и умиротворение.
— Ладно, — выдыхает он и целует ее.
И Яра думает, что они вот сейчас и начнут, но Грач снова отстраняется и тянется к тумбочке.
— Очень неловкий, но необходимый момент, — нервно смеется он.
Ах да, презервативы. В Яре снова просыпается первооткрыватель. Ей хочется взглянуть, как это будет, и уж тем более наконец увидеть то, с чем она так плотно провзаимодействовала прошлым вечером. И она садится в позу лотоса и смотрит. Что ж, вживую выглядит так же хорошо, как и ощущалось.
Ладно.
Ладно…
Она снова чувствует легкое беспокойство. Но это ведь нормально — волноваться перед таким важным событием. Сердце берет разгон, и дышится тяжелее, и…
— Захочешь остановиться, скажешь, — серьезно говорит ей Григорий. — В любой момент. Поняла?
Яра неуверенно кивает. Чего уж тут непонятного? Только прямо вот вообще в любой можно? Или все же есть какая-то черта, за которой нужно потерпеть. Наверное, нет смысла уточнять, разберется в процессе, не маленькая…
А Гриша тем временем вновь находит ее губы своими, и она вновь расслабляется. Пожалуй, если он не будет выпускать ее из объятий в процессе, то все пройдет хорошо. Григорий целует ее лицо, и шею, и грудь, и живот, и бедра, и это очень приятно и просто прекрасно, а потом его глаза снова оказываются напротив ее.
— Постарайся расслабиться, — не без волнения просит он, гладит ее по волосам. — Представь, что мы на тренировке, отрабатываем что-нибудь вдвоем.
Его забота безумно приятна. Только вот про тренировку он зря, потому что…
— Ты не поверишь, сколько раз на тренировке я представляла, что мы что-нибудь с тобой отрабатываем…
— Яра…
А что? Пусть тоже поволнуется… Но по тому, как он сглатывает и отводит глаза, Яра вдруг понимает: не она одна отвлекалась во время их спаррингов. Мать ее — женщина… Ей смеяться хочется. Нужно будет обязательно расспросить, только не сейчас…