— Пожалуйста, — ответила Настя. — Только спасибо ты должен говорить не мне, а своей больной спине. В конце концов на этот ортопедический матрас мы разорились именно ради нее. И вообще, когда это я выгоняла тебя на диван?
— Ага! — восторжествовал Сокол. — То есть мы все-таки общаемся.
Настя щелкнула выключателем, легла на край постели и накрылась одеялом.
— Спокойной ночи, — пожелала она.
Минут пять они лежали в полной тишине, потом Сокол не выдержал.
— Черт, Насть, поговори со мной, а то я сейчас с ума сойду, — попросил он.
— Купол поставь, ребенка мне разбудишь, — вздохнула Настя, садясь в постели. — Хорошо, давай поговорим.
Сокол повел рукой, отрезая звуки в их спальне от остального мира.
— Я не понимаю! — воскликнул он. — Чего вы обе на меня взъелись? Как он вообще посмел?.. Он что себе удумал?.. И почему ты защищаешь его? И почему Яра не пришла ко мне? Да я б его…
— Да именно поэтому и не пришла, — вздохнула Настя. — Потому что была не против того, что он ее поцеловал.
— В смысле? Она ведь сама сказала, он был пьян и…
— Да не был он пьян, — Настя устало потерла переносицу. — Ты что, Григория не знаешь? Он выпил может стопку, он же вообще не пьет. Он ей это специально сказал, чтобы она случайно не решила, что нравится ему.
— Ничего не понимаю…
— О боги, послали же мне мужа, — вздохнула Настя. — Чего ты не понимаешь? Твоя дочь влюблена в него едва ли ни с детства, ну а Григорий, судя по всему, тоже в какой-то момент осознал, что она ему не безразлична. Только вот он слишком тебя уважает, и за нее переживает, и вообще вся эта ситуация так себе, вот он всячески от Яры и бегает.
— И правильно бегает, Горыныч его задери, ей девятнадцать лет!
— Да ты что, — протянула Настя. — То есть ты готов признать, что она совершеннолетняя?
— Я готов признать, что ее надо запереть дома и больше никогда не выпускать на улицу!
Настя резко повернулась к нему.
— Когда Бориславу было пятнадцать, и мы застукали его на сеновале с соседской Глашкой, ты мне что сказал?
Финист промолчал.
— Что он уже взрослый и точно понимает, что делает, — напомнила Настя. — А вот когда выяснилось, что Тихомир в двадцать пять еще девственник, помнишь свои слова?
Финист упрямо молчал.
— Все то же: что он взрослый парень и сам разберется, когда и с кем ему спать.
— Так то парень, она-то девушка, — воскликнул Сокол. — И вообще…
— Осмелюсь напомнить, — перебила Настя, — что мы с тобой познакомились, когда мне было шестнадцать, замуж я за тебя вышла в семнадцать, а Борислава нянчила уже в двадцать, и что-то тебя не смутило, что я не парень!