Прошло шестнадцать часов с момента исчезновения Саши. Ее уже ищет полиция, пришлось заплатить, ведь еще не прошло трое суток, как она пропала. Время уже восьмой час вечера, а у меня нет ни одной зацепки, где она может быть. Я до последнего отгоняю мысль о том, что ее мог кто-то похитить. Вот уже весь вечер, мы с Андреем сидим в моем кабинете клуба и собираем воедино, все то, что нам о ней известно.
— Даааа, дружище, я говорил тебе не раз, что у тебя всегда была только одна любимая женщина — это твоя работа, — сказал друг, снимая пиджак и делая слабее узел галстука, — теперь ты понял, что это не главное? Вон до чего девчонку довел. Это надо же было до такого додуматься — ты изменяешь с Катькой, — продолжал действовать на нервы друг.
Мне пришлось все рассказать ему, чтобы он знал в чем проблема, и мог хоть чем — то помочь.
— Давай не будем о моей работе, а? Я и сам знаю, что налажал. Только от этого не легче. Саша так и не объявилась, — потираю глаза от усталости.
Раздался стук в дверь. Кого принесло? Я же просил не беспокоить меня!
— Кто там, — кричу, как можно громче. Пусть скорее выкладывают, что им нужно и проваливают.
Дверь приоткрылась, и в проеме появилась Ксения. Вид у нее был измученный и виноватый. Она тихо поздоровалась, и, не поднимая взгляда, подошла к столу, за которым я сидел. Так же молча она положила на стол флешку.
— Что там? — киваю на нее.
— Кажется, я знаю, кто виноват в исчезновении Саши, — уверенно заявила Ксения и, наконец, подняла свои опухшие от слег глаза, на меня.
Валентин Смирнов
Не смотря на меленькое окно и решетку на нем, через которое пробивались солнечные лучи, в комнате было достаточно светло. Слева от окна стояла небольшая кровать, с прохудившимся матрасом, поверх которого была застелена белая простынь и лежала подушка. Я, в очередной раз, обвел взглядом маленькую комнатушку, размером в десять квадратных метров взглядом, стены которой были окрашены в бледно-желтый цвет. На кровати тихо спала моя измученная мать, на лице ее была усталость и беззащитность. Я сидел рядом, слева от ее головы, на старом стуле, который при каждом моем движении противно скрипел. Я старался не шевелиться лишний раз, только бы не разбудить маму и второй час подряд наблюдал за ней. Она уснула несколько часов назад, и медсестра просила меня, дать ей больше времени на отдых и сон. Ее волосы были острижены очень коротко, нежели раньше, и, теперь уже, отчетливо проступала седина. Осторожно протянул было руку, чтобы коснуться взлохмаченный, коротких волос на ее голове, но вовремя одумался и убрал ее. Ни в коем случае не нужно ее будить. Иначе будет только хуже.