Забравшись на кровать в собственной спальне, я раскрыла записи на нужной странице, развернула сложенный вчетверо и уже пожелтевший от времени чертеж. Хм… В правом нижнем углу мелким почерком действительно было написано «записывающее устройство». А Эшли внимателен… Вооружившись лупой, я принялась рассматривать чертеж более подробно. Самое интересное – никакого отсека для сердца в проекте не было! Так что же… Это прототип?
Механизм был сложный. Очень сложный. Гораздо сложнее для просто умеющего летать… А в середине правого зрачка была встроена малюсенькая кнопка. Я подорвалась с кровати, и как была – в одной ночной рубашке – бросилась в библиотеку. Лупоглаз радостно приветствовал меня хлопаньем крыльев.
- Ну-с… - я подставила локоть, и он тут же опустился на него. – Пойдем-ка со мной, друг, разгадывать твои тайны…
Мы вернулись в спальню, и я, поставив механизм на тумбочку и закусив губу в предвкушении, протянула вперед руку. Замерла у самого зрачка Лупоглаза. Он с интересом наклонил голову набок, недоумевая, что хозяйка собирается делать. Набравшись смелости, я ткнула пальцем прямо ему в доверчиво распахнутый глаз. Механизм замер на месте. На втором глазу с жужжанием раздвинулись лепестки диафрагмы, обнажив черную зеркальную линзу. А потом наружу вырвался луч света, отпечатав на стене светящийся круг. В голове Лупоглаза что-то трещало и щелкало, а в круге появились мельтешащее черное пятно.
Пятно приближалось все ближе и ближе, пока не заполонило собой весь обзор, и круг из светлого превратился в черный. Я горестно вздохнула. Похоже – очередной эксперимент профессора. Судя по всему, не самый удачный…
Я уже потянулась, чтобы выключить механизм, но тут пятно дрогнуло, словно покрылось рябью, принимая причудливые формы. Секунда, две… И я вздрогнула, когда пятно вдруг резко превратилось в лицо профессора. Затаив дыхание, так и замерев с вытянутой рукой, я наблюдала, как озадаченно хмурятся его брови. Изображение еще несколько раз дернулось, обретая четкость, и вот профессор благодушно заулыбался, лицо его отдалилось. И вот, я вижу его уже в полный рост – он положил отвертку, с помощью которой отлаживал Лупоглаза, на верстак. Сердце защемило грустью, на глаза навернулись слезы. Совсем как живой… А ведь тогда он и был живой…
Следующий кадр: это я. Маленькая, десятилетняя, с интересом разглядывающая новый пучеглазый механизм с распахнутой грудной клеткой. В синем платье, по краю выпачканном машинным маслом и вьющимися волосами, прихваченными голубой лентой в хвост. Я смотрела серьезно, по-взрослому, задавала профессору вопросы, прежде чем дать жизнь Лупоглазу, а потом была знакомая вспышка магии, полет, когда пол и потолок вдруг несколько раз поменялись местами…