– Благодарю покорно. – Луциус вежливо наклонил голову.
Правда, при этом из-под косой челки, упавшей ему на лицо, сухим насмешливым огнем вспыхнули его глаза.
Тицион, благо, не заметил этого. Он с видимым удовольствием рассматривал его руку, прижатую к животу, как будто пытался прикинуть серьезность раны, которую Луциус скрывал под ней.
– Ну что, мальчик мой? – спросил он, и в его голосе задрожал скрытый смех. – Понял теперь, что у тебя кишка тонка со мной тягаться?
Фу, ну и выражения! А еще венценосная особа. Стоит признать, что манеры у Тиционы преотвратные.
По лицу Вашария, который стоял рядом, тоже пробежала быстрая недовольная тень. Но он по обыкновению промолчал.
Да уж. Поневоле задумаешься, что Дариэль куда более похож на него, чем Вериаш, который приходится ему родным сыном. Последний бы, уверена, не сумел бы так долго сохранять полнейшую отстраненность от происходящего.
«Не сумел бы прежде всего потому, что ты ему нравишься, – шепнул внутренний голос. – По этой причине Вашарий и оставил сына на Варрии. Понимал, что тем самым спасает ему жизнь».
– Ваше величество, мне жаль, что вы поняли мои намерения превратно, – негромко проговорил Луциус, по-прежнему не поднимая глаз. – Вы считаете меня врагом, но я никогда в жизни не думал о том, чтобы напасть на вас или причинить какой-либо другой вред.
– Да что ты говоришь? – Тицион раздраженно фыркнул. – Не пытайся запудрить мне мозги, мальчишка. Ты должен был погибнуть год назад. Но ты выжил. Это возможно лишь при одном обстоятельстве: тебя заставили вступить в игру. Заставили принять обязательство последнего уходящего из нашей реальности игрока. А единственным желанием Итируса было отомстить мне.
Итируса?
Я с трудом сдержала удивленное восклицание. Но ведь это имя бога мертвых? О чем Тицион вообще говорит?
– Естественно, я говорю не о настоящем боге. – Тицион, уловив мое изумление, бросил на меня быстрый презрительный взгляд. – А о моем лучшем друге, с которым мы вместе некогда пришли в этот мир. Тут были и другие игроки, визитеры из иных реальностей. Всех нас объединяло лишь одно: умение кроить окружающую действительность по своему желанию. Ради забавы мой друг взял имя бога мертвых. Я предпочел оставить свое. Более того, отказался от львиной доли своих способностей, осознав, что глупое соревнование под названием «должен остаться только один» меня абсолютно не прельщает. Как я уже говорил твоей девке, мне нравилось жить в свое удовольствие.
Неожиданно левая рука Луциуса, которая все это время неподвижно свисала, дернулась. Я совершенно отчетливо увидела, как пальцы сжались в кулак. Но тут же расслабились. Видимо, Луциусу ну очень не понравилось то слово, которое так упорно использовал Тицион в отношении меня.