Наш превратился в зверей. Жестокий и безжалостных. Человеческого в них почти ничего не осталось.
Сегодня же произошел переломный момент. Привезли чужачек.
Девчонки выглядели такими юными, но их глаза… В глазах был опыт, что приходит с возрастом.
Меня это сильно заинтриговало. Я внимательно наблюдал за ними, стараясь не подавать виду, чтоб не вызвать ненужный интерес к моей персоне отца. Я ведь знал, если он это заметит, то не успокоится.
Но отец повел себя более чем странно. Одна из девчонок дерзила ему, а он хохотал! Ему это нравилось.
Я снова посмотрел на отца. В его глазах загорелась жизнь. Он словно проснулся от сна.
Возможно стоит попробовать поговорить с ним. Может именно сейчас он прислушается и попробует измениться? Надежда была совсем маленькая, но была.
Он так смотрел на дерзкую девчонку, что я вспомнил его таким, каким он был, когда была жива мама. Добрым, внимательным, заботливым и счастливым.
Сколько бы зла он не сделал, но он все равно оставался моим отцом. Родной кровью. И мне хотелось, чтоб он снова был счастлив. И возможно, сейчас самое время.
Я снова перевел взгляд на девушек и столкнулся с таким взглядом, что все мысли просто вылетели из головы. Она смотрела на меня, будто я был единственным мужчиной во вселенной. Ее глаза прошлись по моему лицу , фигуре, и я будто ощутил поглаживание ее тонких пальчиков.
А потом она смутилась и стала очень милой. Мне хотелось забрать ее к себе сейчас же, чтоб никто не смел на нее даже смотреть. Такие собственнические чувства я испытал впервые. Но теперь, я твердо знал: она будет моей. И я никому не позволю обидеть ее. Перегрызу глотки, но не отдам никому.
Когда девушек отправили в гарем, отец распорядился накрыть стол. Настроение его не покинуло. Он велел остальных привести на смотрины.
Я отпил вина из кубка, глядя на танцующих наложниц.
Что отец решил делать с чужачками? Оставит их всех для себя?
Я понял, что начал раздражаться. Нужно срочно поговорить с отцом.
– Мы можем поговорить наедине? – спросил я, повернувшись к нему. Он удивленно приподнял бровь, но возражать не стал. Велел тотчас же всем покинуть зал.
Наконец мы остались одни.
– Отец, не пора ли прекратить все это?
Он даже подавился вином от такой наглости.
– Что за разговоры, сын? Ты не доволен моим правлением? – в его голосе прозвучала злость. Я почувствовал волну власти, исходящую от него. Он пытался подавить мою волю.
– Мама бы никогда этого не одобрила.
– Твою мать убили люди! Теперь они принимают расплату! – рявкнул он, и у меня сжало виски.
–Отец! Посмотри, каким ты стал! Подданные превратились в рабов, невинные девушки подвергаются насилию! Пора покончить с этим.