Моего виска коснулись его губы, задержавшиеся там дольше, чем это было необходимо.
— Ждала другого? Кого?
Он передвинулся дразнящими поцелуями ниже, перебрался на шею и увлекся, спустившись на плечи, оказавшиеся обнаженными.
— Артема ждала? — рыкнул глухо, с плохо сдерживаемой злобой.
— Ты избил его до полусмерти! — упрекнула. — Глупо было ждать, что он встанет с койки и прибежит. Ты меня обманул! Сказал, что он в порядке…
Я пыталась быть благоразумной, но Ринат неудержимо горячо и нежно целовал меня, сдвигая одеяло ниже и ниже…
Я поняла, что пока спала, Ринат раздел меня до трусиков и сейчас имел возможность целовать меня без границ, имел доступ к моему телу и пользовался этим, не оставляя возможности сопротивляться и закрываться перед смелыми касаниями.
Мне было приятно. В его поцелуях сейчас было больше заботы.
Больше нежности и внимания. Нетерпение и мужской голос тоже чувствовались, но страха не было.
Не как в прошлый раз…
Я чувствовала, что моя выдержка тает, от нее просто не осталось следа под водопадом подкупающей нежности в купе с горячностью. Поцелуи будоражили тело, а терпкие словечки, которые отпускал Ринат, разжигали воображение, унося в дали, куда я еще ни разу не осмелилась заглядывать.
Он открывал во мне чувственность и смелость, жажду большего, дарил невероятно острое наслаждение, которое лишь нарастало и нарастало, а между тем полноценной близости еще не случилось, но я уже была сама не своя и готова была ему отдаться.
Пыталась оттолкнуть Рината, но выходило так, что притягивала его ближе и ближе, не понимая, в какой момент на нас совсем не осталось одежды.
Лишь из чувства упрямства я держалась за принципы, но чувствовала, что еще немного, чуть больше нежности, капелька заботы и от моей выдержки не останется ни следа.
И я хотела этого. Хотела быть любимой…
=25.1=
— Бабушка меня ждет! — я сделала последнюю попытку вырваться из сладкого плена.
— Я написал ей с твоего телефона смску, сказал, что ты рядом с подругой, которая на пляже перегрелась, — ответил моментально.
— Ты… Ты мне соврал! — я хотела найти повод, чтобы не допустить близости, отказывала себе в желаемом.
Губы Рината нежно и настойчиво поднялись вверх по шее, вызвав волну мурашек.
— С Кариной я разобрался, — ответил он. — Больше не потревожит. Даю слово.
— Я вообще не хочу ничего о ней слышать и говорила про Артема!
— Про Артема поговорить хочешь.
Ринат приподнялся, удерживая вес своего тела на ладонях, но я чувствовала его нетерпение и должна была признаться, что внутри тоже все свело от ожидания.