Так у меня появилась ученица.
Рании я об этом сказала сразу же – не хотела, чтобы она подумала, будто я у неё за спиной людей переманиваю. Но Делия оказалась молодцом, уроков у неё не бросила, и успевала везде.
А через три дня поздним вечером, когда я уже поднялась к себе и собиралась раздеться и лечь в ящик с сеном, в дверь постучали. Ну как – в стенку рядом со шторкой, конечно же, в дверь – это очень громко сказано. Я не сразу поняла, что не так, а когда до меня дошло, что никто из местных стучать бы не стал, то уже своей рукой отдёрнула шторку, и вообще было поздно.
В коридоре стоял – кто бы мог подумать – ночной любитель любовной лирики на разных языках.
– Вот и я, прекраснейшая, – он поклонился мне и протянул… букет гиацинтов.
Откуда только узнал, что я их люблю? Всегда весной старалась купить одну-две пророщенных луковицы, и сама доставала из тёмной кладовки и проращивала. Чтобы за окном ещё снег, а на окне уже сад и весна.
Я взяла цветы – белый и два лиловых, понюхала – точно, они. Господи, какие красивые!
– Благодарю вас, – кивнула ему. – Откуда вы их добыли?
– Долго ли умеючи? – глаза сверкнули из-под маски, но в целом он, кажется, улыбался. – Вы позволите мне зайти?
– Я полагаю, вам уже всё позволили, – не удержалась от фырканья я.
– Не вполне, – он всё ещё улыбался. – Я официально пришёл в зал, а оттуда вышел в невидимости и разыскал вас, только и всего. Я очень хотел увидеть вас снова. Я догадываюсь, что номер, подобный вашему, не стоит показывать каждый день, и просто понадеялся на свою удачу – что смогу разыскать вас в доме. И мне удалось.
– И для чего вы разыскали меня в доме? – подняла я бровь.
– Чтобы ещё раз увидеть вас, услышать ваш голос, взять вас за руку, – он именно это и сделал – взял меня за руку.
Завёл в комнату и расправил полосатое полотнище за нами.
– Мне решительно некуда вас пригласить, и предложить вам тоже нечего. Единственное, что я готова предлагать – это танец, но сегодня я не танцую. Вы зря поднимались сюда.
– Позвольте мне самому судить, зря или нет, – он размотал свою маску, и я вновь увидела бледное лицо, а серые глаза прямо ощутимо оглядели меня. – Я не враг вам, прекраснейшая. Я хочу смотреть, восхищаться… и не только восхищаться.
Он поднёс мою руку к губам – только на мгновение, но я успела ощутить не просто тёплое прикосновение, как всегда, но – и дыхание. Специально, да?
Уж конечно, у меня были поклонники. Мне носили цветы, меня ждали после репетиций и спектаклей, и провожали домой – на своей машине или на такси. Писали записки. В некоторых вполне в любви признавались. Правда, после травмы всё это как отрезало, я долго страдала, но пришлось признать, что восхищались не мной, а моим искусством, и любили не меня, а тех героев, что я воплощала на сцене. Значит, хорошо воплощала, сказал мне как-то один умный человек, которому я пожаловалась. Да, наверное. Хорошо. Мне тогда казалось, что у меня была прямая связь с божеством и вдохновеньем, не меньше, но кто-то эту связь оборвал. Понятно, кто – тот мудак на внедорожнике, бог ему судья.