— Всегда мечтала о бабушке в деревне и доме с настоящей печкой. Да и внимание к себе не хочу привлекать, так безопасней. Скоро начну грядки копать. Хочешь, покажу рассаду огурцов? На днях парник заказала, скоро должны поставить.
— Давай потом, хорошо. Миша знает, где ты?
— Понятия не имею, мы с ним не общаемся. Боишься, что тебя будут искать у меня?
— Да.
— Согласна, тебе лучше уехать.
— Как раз собиралась в Питер махнуть, затем в ломбард и пришла, — я задумчиво сняла небольшое колечко с безымянного пальца и стала крутить его в руке.
— Ты с брюликами поосторожней — у них гравировка не только на металле, но и на камнях.
— Это больше не мои проблемы, — я не выдержала и рассказала Люсе о Лёше и Олесе.
Просить деньги всегда очень неприятно, но сейчас мне нужна любая помощь. Как только появится возможность, я сразу Люсе всё верну, но сейчас у меня просто нет выхода — денег от продажи кольца на билет с трудом хватит.
***
— Прости, дорогая. Могу только тысяч десять дать. Сама видела, в этом городе нереально продать бриллианты, а за золото много не дадут. У меня с собой только пара колечек и серёжки, остальное в Москве хранится. Я когда переезжала, прилично на счёт закинула. Но дом оказался редкостной развалюхой, в ремонт пришлось серьёзно вложиться, сама сейчас на мели — нужно в столицу ехать, брюлики обналичивать. Надо было их сразу все продать и деньги на счёт в банке положить, но побоялась, что инфляция всё сожрёт.
— Не надо. Если ты сейчас начнёшь продавать драгоценности, Мишель заподозрит что-то неладное и наверняка пришлёт человека следить за тобой.
— Если хочешь, поживи до отъезда у меня.
— Спасибо, я комнату до конца месяца оплатила.
— Давай тогда в ресторан вместе сходим, отметим встречу. Не переживай, я оплачу.
На автобусе мы доехали до центра. Начало мая, всё вокруг цветёт и пахнет, а у меня на душе кошки скребут. Встреча с Люсей не принесла ничего кроме проблем — теперь Орден может найти меня в любой момент. Не буду думать об этом. Найдут, так найдут. Всё равно моя жизнь последние месяцы больше напоминает кошмар. Не факт, что в психушке хуже, чем в комнате в общаге.
— За нас! — Люся подняла бокал самого дешёвого пива в ресторане, на летней террасе которого мы заняли укромный столик. — Ну и гадость. Может, хотя бы бутылку Мартини возьмём? С соком?
Я не стала ей перечить и правильно сделала. Когда Мартини и сок закончились, к нам подошёл мужчина лет тридцати:
— Девушки, можно присесть за ваш столик?
— Да, мы уже уходим, — ответила Люся.
В этот момент подошла официантка с нашим счётом. Мужчина достал из портмоне пятитысячную купюру и передал ей, небрежно бросив «Повторите, пожалуйста». Мы с Люсей с недоумением смотрели на него.