И я Онан, и мертво мое семя,
И что бы не происходило, я всего лишь кроха,
Ибо каждый мой выбор – иллюзия свободы,
А я не хочу быть ничтожным рабом;
Хочу, будто Спартак, восстать против господ,
Но и эта попытка будет похоронена подо льдом.
***
Ты хотела остаться друзьями,
Но я не видел в тебе друга
И лишь рыдал, как малолетняя сука,
Когда полотно нашей судьбы распряли.
И инфантильная твоя душонка
Осознать была не в силах,
Что мертвым следует лежать в могилах
И последним разом, где ты их видишь, будет похоронка.
Однако я принял смерть
И принял боль и хлад утраты,
И даже назначение меня в сатрапы
Не сможет сердце мое согреть.
***
Прошли года, а я все там же, в Бухаресте,
Смотрю прям в твои глаза,
Глаза, застывшие на месте,
Что так пристально смотрят в никуда.
В них нет печали, в них нет горя,
В них есть лишь один момент,
Где ты наблюдала за чайками у моря,
А я теперь наблюдаю монумент.
***
С самого детства у меня нет настоящей жизни,
И давно бы умер, да, наверное, расстрою ближних.
Нет стремления к знаниям, нет стремления к культуре:
Абсолютно блеклая невзрачная фигура,
Разжижаю мозг просмотром постной хуеты в ютубе,
Разлагаю душу, ебя накуренную суку в ночном клубе.
Каждый день пребываю в нескончаемой фрустрации,
Я был испорчен ещё в течении овуляции.
Постоянная стагнация, и нет путей развития,
Если мир пизда, то мне быть в нём хламидией,
И этой планете срочно нужен венеролог,
Дабы процесс репродукции был ещё долог.
***
Как будто между Сциллой и Харибдой,
Я застрял между апатией и ленью;
За свою токсичность буду осужден Фемидой,
Хочу лишь быть забытым да убраться в свою келью.
Какой нахуй огонь – заблуждение Гераклита,
Ведь началом всех начал по-любому была грязь;
Ежедневно пропускаю своё сознание через сито
В попытках разгадать межгалактическую связь.
Желаю укрываться покрывалом космоса
Да плескаться в пруду Киндзмараули,
Но томится в клетке душа философа,
А один из стражников – уравнение Бернулли.
Если Бог – учёный Броун,
То все мы лишь его частицы,
А я частица-клоун,
Которая своей потешностью кичится.
В своей квартирке, как букашка в янтаре,
Словно Диогену, мне в ней нету места,
Но янтарь растает на горновом огне,
Ведь создается мой язык в кузне Гефеста.
***
Моя невеста родина
Что-то, блять, нашкодила,
Зачем же ты нашкодила,
Моя невеста родина?
Зачем же ты, родная, изменила мне
С каким то уебаном в кладовке, в полутьме?
Я же дурачок возвышал тебя,
Души в тебе не чаял, разум усмиря.
Видел в тебе Руфь – я твой Мартин Иден,
Оказалось, что лапшою был обкидан,
Думал ты принцесса с невинной простотой,
Но не только я видел тебя нагой.