— Туда же.
Девушка обреченно вздохнула. Похоже ее ждал очень непростой день. И еще не понятно, что тяжелее — стирать одежду или таскать ведра по лагерю.
Глава 12
В первый день ей не доверили ничего кроме грязной работы. Она таскала обрезки то на псарню, то к загонам с виртами, убирала помои, складывала испачканную посуду туда, где другие ее драили в солевом растворе, потом чистую относила в низкую палатку и расставляла там высокими стопками на деревянных полках. Это был нескончаемый поток рутинных дел, среди которых не удавалось выкроить ни минуты на отдых. К тому же, завоеватели не считали, что рабам этот отдых нужен и продолжали равнодушно заваливать все новой и новой работой.
Только к вечеру, уже не чувствуя от усталости ног, Ким вспомнила, что с утра ничего не ела, и что ее миска, которую выдали еще в обед, все так же стоит на кривом чурбане возле опустевших котлов. Темная похлебка остыла, на ее поверхности плавали белые хлопья жира, ложки рядом не было, возможности подогреть еду — тоже, поэтому Ким просто вылила ее в ведро с отходами.
С сумерками в лагерь снова пришла музыка и веселье. Разгорались праздничные костры, нарастал гул барабанов и доносились невнятные обрывки песен. Ким радовалась, что кухня располагалась далеко от центра лагеря, но каждый взрыв хохота или громкие голоса, проходящих мимо воинов, отзывались неприятным трепетом за грудиной. Еще свежи были воспоминания о том, как вчера хмельной боров повалил ее на землю, как его грубые руки скользили по бедрам, пытаясь забраться выше. Теперь этот мерзавец был прикован к позорному столбу, и Ким было его не жалко. Совсем…
— Что ты здесь делаешь? — Хасс бесшумно зашел в палатку.
— Посуду расставляю, на завтра, — Ким аккуратно поправила накренившуюся стопку тарелок и на всякий случай отступила подальше от кхассера. В его присутствии всегда становилось не по себе, он будто стягивал защитный полог, под которым она пыталась спрятаться от жестокого мира, и пробивался внутрь, под ребра, вынуждая дышать через раз.
— Уже темно.
— Меня никто не отпускал. Работаю, — чтобы не смотреть на него, Ким взяла кастрюлю и попыталась убрать ее на верхнюю полку, но сколько бы ни тянулась, ни вставала на цыпочки — не могла достать. Эти полки явно делались для кого-то покрупнее и повыше нежели она.
Хасс едва различимо скрипнул зубами, выдрал из худеньких рук кастрюлю и одним отрывистым движением закинул ее на место.
— За мной, — уверенно шагнул к выходу, ничуть не сомневаясь, что хвелла послушается его приказа.
Делать нечего. Пошла.