Бабушкин дар свел меня с монстром. А свой я ненавидела. Я убегала от него… Но он всегда был во мне. Но когда я сама захотела воспользоваться им, то он подарил мне любовь. Он сделал меня счастливой. И сейчас, вспоминая слова бабушки, я понимаю, как она была права.
« Ты не убежишь от себя, Нинель. Не спрячешься и не обманешь. Ты та, кто ты есть. Ты должна лечить людей…»
И я лечу. Его. Единственного, кто протянул мне руку помощи, когда она была так нужна. Того, кто с первой минуты был для меня стеной каменной. И я сделаю все, чтобы он был в порядке.
– Меня сегодня не будет, я взял выходной. Потап в курсе…
Я прислоняюсь лбом к его спине, внутри все дрожит. Я так люблю его. И это чувство внутри меня вдруг становится таким огромным! Оно распирает изнутри, давит на грудную клетку, и мне жизненно необходимо поделиться с ним. Обхватываю руками его талию, прижимаюсь к нему с такой силой, что становится немного больно.
– А где собираетесь зависнуть? Хорошо, мы постараемся быть, – смеется. – Ладно, давай, не забудь завтра в одиннадцать в клети.
Илай сбрасывает вызов, тянет за руку, заставляя обойти его. И когда мы оказываемся лицом друг к другу, он обхватывает ладонями мои скулы и всматривается в глаза.
– У нас есть незаконченное дело, – усмехается. Понимает ведь все. Каждую мою эмоцию читает. И боли больше нет. И в глазах его тихое море спокойствия.
– Нет, – заявляю твердо. Он хмурится. – Мы должны поговорить. И ты должен узнать всю правду.
***
Сегодня слишком жаркий день. Я опускаю стекло, и ветер начинает трепать мои волосы. Он рядом. То и дело посматривает на меня. Всю дорогу Илай держит меня за руку, с легкостью управляя автомобилем свободной рукой. Я знаю, что он тоже взволнован, хотя и никогда не покажет этого. А уж как боязно мне, я даже думать об этом не хочу.
– Цыпленок, может ты мне сразу скажешь адрес? Вот сейчас куда сворачивать? – он останавливается на одной из развилок.
– Сейчас направо. Там немного осталось.
Я боюсь ему говорить. Пусть смешно звучит, но я, как могу, оттягиваю подольше момент правды. Знаю ведь, что сейчас придется все рассказать, пропустить весь ужас снова через себя. Я не хочу этого до тошноты, до головной боли. Но и по-другому нельзя. Илай должен знать все.
Несколько минут мы едем по проселочной дороге. Я уже вижу синюю крышу дома, как у Илая начинает звонить телефон.
– Вот здесь, – показываю ему, где остановится.
Он кивает, слушая собеседника.
– Мне жаль, Потап. Как она? – его голос напряженный и потухший. Я замираю, смотря на него.
Значит, Юля потеряла ребенка. Мне вдруг становится не по себе, холодно даже. Почему-то кажется, что я не должна слушать этот разговор… Я выхожу из машины и направляюсь к калитке. Илай следует за мной. Ставит машину на сигналку, все еще слушая собеседника.