Глава 40. Так рушатся жизни
– Илай, – крикнул Лука, когда я выбежал из тачки. Внутри все огнем пылало. Мне нужно было увидеть ее. Посмотреть ей в глаза и поговорить. Я чувствовал себя разбитым, развалившимся и сгнившим куском дерьма. Но разочарованный взгляд ее глаз до сих пор стоит передо мной.
Идиот. Я снова все ломаю. Снова закапываю себя сам. Мне просто нужно было почувствовать ее. Понять, что она все еще со мной, что все еще любит и принимает такого урода, как я. Я не заслуживаю ее, я знаю. Не заслуживаю даже сотой доли любви, что она давала мне. Но я хочу быть с ней, и я хочу быть достойным. Я буду делать для этого все, только пусть скажет, что все остается как раньше.
– Илай, не натвори бед! Помни, у тебя бой через два дня!
Я махнул ему и буквально в несколько прыжков забрался на этаж. Сердце рвалось из грудной клетки, перед глазами пелена. Открыл замок и толкнул дверь, ожидая привычного радостного визга Евы и топота маленьких ног щенка. Но в ответ тишина. Темная молчаливая квартира. Я прошел в гостиную, в кухню. Никого. Тревогой скрутило каждый нерв. Я уже чувствовал это, но отказывался принимать. А когда я зашел в спальню и распахнул двери шкафа, окончательно скрутило от боли. Пусто. Так, словно и не было ее. Ничего нет: ни одежды, ни других личных вещей. Она ушла, она забрала малышку и ушла от меня…
Я был словно в тумане. Чувствовал себя завернутым в саван наркотического дурмана. На негнущихся ногах прошел в кухню и, когда опустился на один из стульев, заметил записку на столе. Буквы расплывались, но я узнал почерк. Это она. Мой цыпленок. Моя Нинель.
« Я ухожу. Я поняла, что нам лучше быть раздельно. Береги Юлю и постарайся забыть меня. Прости и не держи зла. Нинель»
Рука сжалась сама собой. Стиснул чертову записку, она огнем пекла кожу. Закрыл лицо руками, пытаясь унять это ощущение внутри. Ощущение полного краха. Ощущение скорого конца.
– Не было… ничего ведь не было с Юлькой, Нинель, – сорвался с губ жалкий всхлип. Я был готов ко всему, но не к этому. Не к тому, что она решит просто вычеркнуть меня из своей жизни…
Распахнул окно, попытавшись вдохнуть воздух. В груди сдавило спазмом, и я не мог глотнуть даже каплю его.
– Ты врешь! – крикнул в пустоту улицы. Голос прокатился эхом между домов. – Ты не могла уйти! Только не ты!
***
Я искал ее два дня. Я не ел, не спал. Я был за городом, но дом, где жила баба Маша с Евой, был пустым и безжизненно тихим. Таким же, как стала моя квартира после ее ухода.
Она исчезла. Растворилась. Развеялась на ветру так, словно и ненастоящей была. Будто видение. Квартира в одночасье потеряла даже намек на ее существование. Когда не нашел ее после первой вылазки, вернулся домой и как безумный по квартире метался, искал. Хоть что-то найти хотел, хотя бы частичку ее, хоть кроху. Волос, упавший с ее головы, футболку или забытую расческу. Но ничего не было. Вымыто, убрано. Словно готовилась заранее, будто планировала все.