Не оставила мне ничего. Только в телефоне фотка на главном, где она улыбается и смотрит мне в глаза. Где я был уверен, что она моя. Где думал, что моя навсегда.
Последней ее видела Таня. Но она молчит. Уверяет, будто не знала ничего… и когда Нинель отправилась в клуб, Таня сидела с Евой. Как она уехала за два часа? Как могла так быстро собраться? Что-то не сходилось. И я сломал голову, но так и не смог понять, что именно произошло.
Она ушла. Оставила чертову записку, забрала с собой вещи, забрала Еву и себя… Она оставила меня словно, что-то что можно бросить, как ненужный хлам. Я поступил с ней как урод, я знаю. Но она даже не выслушала меня. Даже не дала сказать «прости». И я ведь знаю, Нина сделала это, желая оградить меня… Она решила, будто рядом с ней, со мной произойдет что-то плохое. Я это точно знаю, потому что, отталкивая ее после смерти Потапа, я думал также.
В квартире стояла тишина, высасывающая все силы. Я боялся ее. Я не ненавидел ее. В ней мои лукавые кричали в голове так громко, что рвали меня на части изнутри. Я вставал перед зеркалом и видел их… каждого из них. И этот гул не прекращался. Он сводил с ума, он крутил меня на вертеле в собственном огне.
В аду семь кругов ада? Я прошел их всех. Я был разбит. Не было сил абсолютно ни на что. А боль не отступала. Она крючком подцепляла каждый по отдельности нерв, каждую мышцу и тянула ее. Вытягивала, накручивая на тот самый крючок. Бросало то в жар, то в холод, от боли сводило скулы. Но я даже не думал глушить ее. Я знал, что кроме Нинель мне никто не поможет. А ее у меня больше нет.
Сполз по стене, закрывая лицо руками. Я помню себя таким в детстве. Когда был мелким пацаном, когда моя мать заявила нам с отцом, что она заслуживает лучшей жизни, и что в ее судьбе нас с Потапом больше нет. Сейчас тоже чувство. Та же агония. И я также как и в детстве, обнял себя за колени, поджал ноги и разрыдался на полу кухни, как последний в мире слабак, как ничтожество. Я орал до тех пор, пока не охрип. Пока последний демон не оглох и не замолчал. Скорчившись на холодном полу, я лежал и звал ее… Я кричал в темноту, но она не отвечала. Ни она, ни отец. Они все оставили меня.
В какой-то момент над головой раздались чьи-то шаги. Попытался поднять голову – тяжелая гиря.
– Ты живой?
Лука. Прикрыл глаза, расслабившись внутренне. Разочарование накрыло новой волной. И снова это отвратительное ощущение, будто кто-то вытягивает из меня последние силы. Все тело нестерпимо ломило и ныло. Хотелось покончить со всем разом. Я просто не выбрал еще как.