– Твою ж.... – процедил сквозь зубы Костя.
– Парни где?
– Здесь, в машинах, у дома. Надо срываться и уезжать. Причем валить надо за бугор, Костя. Если они взялись за тебя, то это серьезно. Пока за решетку не бросят, не успокоятся.
– Твою мать!
Прикрыла глаза, пытаясь собрать мысли в кучу. Помогут ли нам его проблемы? Или еще сильнее обострят его злость?
– Нинель! – раздался его рык.
Я сорвалась к кровати. Села рядом с дочкой, а в следующую секунду распахнулась дверь.
Он на пороге, обводит нас с Евой колючим взглядом.
– Повезло твоему любовничку. На пару деньков дольше поживет. Собирайся, мы уезжаем.
Я киваю в ответ. Стараюсь игнорировать его выпады в сторону Илая.
– Ева, вставай…
Дочка хватает Пальму.
– Кусок шерсти остается здесь, – Костя подходит к дочери и выхватывает у нее щенка. Малыш с визгом летит в сторону и, поджав хвост, прячется под кровать.
– Нет, это моя Пальма! Я не оставлю ее, не оставлю! – она начинает плакать, а у меня душа рвется на части.
– Костя, оставь ей щенка, пожалуйста. Он не доставит хлопот, я обещаю…
Он оборачивается в дверях.
– Если только пискнет или нагадит в тачке, я вышвырну его из окна, – рычит сквозь зубы.
Он выходит из комнаты.
– Серый, забери ее шмотки и проследи, чтобы в машину села. Я выезжаю первым, вы за мной.
Он кивает.
Я достаю из шкафа чемодан. Сергей отправляется на кухню за кофе. А я думаю о том, что не могу позволить Илаю пойти за мной. Если Таня не скажет ему, где я, он и не узнает.
Схватив листок бумаги, быстренько пишу записку. Пишу то, что приходит на ум. Отключаю все эмоции, отключаю абсолютно все. Я пишу так, чтобы он поверил моим словам. Чтобы не пошел искать. Мне больно, и я ненавижу себя за ту боль, что причиню ему. Прислоняю бумагу к губам и прикрываю глаза, потому что моя душа горит в огне.
– Прости, любимый. Но так будет лучше для тебя.
Следующие десять минут я забираю все, что только может напомнить о моем пребывании здесь. Все должно выглядеть натурально, будто я ушла сама. Будто спланировала это. Я знаю, что это разобьет ему сердце. Знаю, что перед боем это сломает его. Но даже с раненым сердцем можно жить полную жизнь. Он соберется, он еще будет счастлив. И я буду счастлива, зная, что Илай в порядке. Что он жив.
– Все собрала?
Я киваю. Сергей забирает мой чемодан и идет к выходу.
– Сейчас, только кружку помою, – бросаю ему, а сама вытаскиваю из кармана записку и кладу ее на стол.
– Мама? – в дверях появляется дочка. Пальма на ее руках.
– Идем, милая, – взяв ее за руку, выхожу из квартиры и закрываю ее. И с каждым поворотом ключа я чувствую, как внутри меня что-то умирает. По кусочку, по частичке. Я сломана. Без Илая я не могу даже нормально дышать. Как жить, если у меня его больше нет?