Оружие приведено к безобразному виду, а краска еще осталась, зуд в руках тоже. Ну и ладно, вон у меня доска лежит буковая, назначу её заготовкой для меча. Или Буратино выстругать? Нет, давай лучше меч сделаю и покрашу. А остаточки краски на дверь пущу. Опять же дядя Ваня из органов ничего не учует, хрен их знает, белорусских особистов, вдруг у него «а нюх как у собаки, а глаз как у орла». Тайник я тоже аккуратно восстановил, не мною создано, не мне рушить.
Пока Жорж красил дверь, в штабе БелВО разыгрывалась личная трагедия:
— Майор Иванов, слушаю!
— Иванов, докладывай, как идет подготовка к отборочным соревнованиям к чемпионату Союза команд СКА Минск по гандболу и истфеху.
— Гандбольная команда на пике практически, проход через отборочные не обсуждается, планируем в этом году снова взять чемпионат.
— А фехтование? Иванов, тудыть твою через коромысло, я из тебя клещами тянуть должен?
— Никак нет, товарищ генерал!
— Что «никак нет»? Команды нет?
— Никак нет, не должны клещами тянуть. Команда оттачивает мастерство, начальник команды надеется, что отбор пройдем без проблем. Минимум двое из пяти пройдут.
— Почему из пяти? Вы там ошалели? Почему команду не расширяете? Я вам зачем тренера из Тулы подогнал?! Чтоб вы сопли жевали? Он, между прочим, срочник, через год тю-тю!
— Так это… нет его.
— Как нет?! Ты Иванов, с дуба рухнул?!
— Указаний по Милославскому не поступало, по окончания Открытого турнира закрыли командировку и отправили его в часть дослуживать.
— Мать-мать-мать! Делай, что хочешь, а тренера верни и обеспечь мне достойное выступление команды!
— Товарищ генерал, вернем. Переведем до конца срочной службы в Минск, а потом предложим сверхсрочную.
— Так он тебе и пойдет на сверхсрочную. Думай, чем приманивать будешь. Как вернешь его на базу, доложишь.
…
— Товарищ генерал, Иванов на проводе.
— Смотри, не упади с провода, Иванов. Докладывай.
— По тому тренеру фехтовальщиков ситуация такая: старшина Милославский был в том карауле, который расстреляли в седьмой дивизии.
— Не тяни, майор. Что с ним?
— Он остался жив, но его забрали особисты. Насовсем. Личное дело изъяли, из состава части исключили.
— Просрал, короче говоря! Иванов, я тебе где другого тренера такого уровня найду? Делай что хочешь, ищи его где хочешь, урод!
— Есть, искать!
В это же самое время на территории некоего недружественного государства некие люди на недружественном языке обсуждали ситуацию, сложившуюся в Комитете госбезопасности СССР. Язык был настолько недружественный, что Жора бы разобрал на нем только одно слово из десяти, американцы вообще те еще носители английского языка, скорее насильники, чем носители. Ну да не нам их за это осуждать.