– Агора? – переспросила я.
– Жертвоприношение? – вновь пискнула Мика, продолжая изображать из себя мышь в процессе удушения.
Сатус благосклонно ответил сперва мне, потом подруге:
– Агора – это древнее строение, где жрецами совершаются таинства и обряды, – это мне, а после: – Жертвоприношения – часть нашей культуры. Во время празднования Чикхук закалываются два молочных теленка – первый на третью луну, второй – на шестую.
– Молочного теленка? – задохнулась я от охватившего меня ужаса. – То есть, малыша, который еще питается молоком матери?
Сатус соизволил обратить на меня взгляд своих потемневших глаз:
– А, так ты из тех, кому вечно жалко всех и вся.
Его злой смех дополнил сказанное.
Я подскочила, сжимая руки в кулаки и бесстрашно отвечая ему прямым и не менее злым взглядом:
– Да, я такая, а у тебя что, есть какие-то проблемы с этим?
В одно плавное змеиное движение, от которого меня едва не передернуло, он скользнул вперед, приблизившись ко мне вплотную и вкрадчиво выдал:
– У меня есть какие-то проблемы с тобой.
– Да? С чего бы это? Я вроде бы тебе на больную мозоль не наступала и дорогу с пустыми ведрами не переходила. Что ты со мной не поделил?
– С пустыми ведрами? – недоуменно моргнул демон, а его улыбка маньяка-психопата в стадии весеннего обострения чуть сползла с мерзко идеального лица. Такого идеального, что это даже раздражало. Хотелось потыкать в него веткой, чтобы убедиться, что он мягкий, теплый, живой.
Тай Сатус на мгновение замер, словно услышал что-то, что было недоступно всем остальным, а затем рассмеялся. Но не его привычным высмеивающим и уничижающим смехом надменного принца, а мягким, словно бархат, скользящим по коже, словно шелк и согревающим, словно пушистый плед в зимнюю стужу. Испугавшись такой перемены, я непроизвольно шагнула назад, а сердце затрепетало маленькой, пойманной в клетку птичкой. Но стоило мне попытаться отступить от него еще дальше, как спиной я наткнулась на что-то твердое и непоколебимое.
Оглянувшись, наткнулась на темно-серые глаза, в которых прыгали искорки смеха. И как бы странно это не прозвучало, зрелище было захватывающим.
– Я помогу тебе развеять твои сомнения, – прошептал Сатус, склонившись к моему уху. А после выпрямился, ухватил двумя длинными пальцами за подбородок и вынудил вновь обратить свое лицо к нему: – А до тех пор, я бы не советовал тебе разгуливать в одиночестве по школе даже днем. Мало ли, что может случиться. А ты ведь не хочешь пострадать, правда, мышка?
– Мышкой будешь называть ту несчастную, которая решится иметь с тобой хоть какие-нибудь дела, – разозлено прошипела я, отбрасывая руку демона. Сделать это оказалось легко, слишком легко. И то, как изменился в этот момент взгляд парня почему-то навел меня на мысли, что он мне просто это позволил. Если бы захотел – смог бы держать и дальше. И это зозлило еще сильнее. – Шли бы вы отсюда…