*
16.09.2014
В цыганском таборе кружащем пламя вплетает узоры изящные,
Подпирает искрами ночной небосвод,
Гитара с луною напевом струящим мелодично стонут,
Звёзды исцеляют, впившись в покой мерцанием.
Пёстрое кружевное платье пролетает меж щупальцами огнива жалящего,
Струны пронзают насквозь бурлящую кровь,
Губы яркие алые сроднились страстью с льющимся пением словом, сердце обволакивая.
Так вой ускользает далёкий, по полю пронёсшись тоской,
В глубине глаз сокрытых тенями тёмных волос, ночь утопает молящая, и тянет меня за собой.
*
16.09.2014
Блеснул холод стали, пролилась кровавым кипятком, душевным возгласом печали, последняя мука жертвенного стона,
Он ко мне взывал, в ночи канув глубокой,
В распростёртой вечности их не слышал никто, кроме меня одного.
Это не мольба о пощаде,
Неожиданностью всем и во всё исходящий, последний страдальческий вопль,
Напоминание о приходящем когда-то новорожденном вое.
Ради него это всё, ради него.
*
16.09.2014
Именно в ночи ярче лунный лик, именно в ночи обнажаются звёзды, всё сокрытое в себе таит самые пёстрые стороны,
Самые острые ножи прячутся лезвиями в воротники, так шеи желанный изгиб прикрывается локонами,
Всё обнажается в ночи, свет скрывает гораздо больше, чем скрывают ошибки.
Хочешь, кричи, не кричи, твой голос украшается тишиною, и можешь хоть горло воплем извить, не слышно тебя по-за толпою.
Толпы нужно убить, не оставлять ничего кроме бога. Именно поэтому мудрецы находят избытки в пустотах. Именно поэтому в ночи ярок лик одинокий. Дня не существует, солнце постигло самой кромешной темноты пучин бездонных.
*
18.09.2014
Обжигают поцелуи лицо, утонув в холодах расставаний,
Так жаждет света зерно, плоть свою разрывая, выпускает на волю росток,
Остаётся на память клеймо, истлевающим очерком ранящим кожу,
Так прогорает цветок, он свой цвет через полотна лугов доносит,
Пчёлы любуются кротостью его свободы, возносят пыль солнца осевшую в нём,
Так даруют останки того неземного, всем тем, кто о звёздах позабыли давно.
*
19.09.2014
Космический смех раздаётся ночью.
– Что тут смешного? – Спрашиваю я.
Вселенской пудрой меня обволакивают и хохочут,
Мол сочный биток в кляре без яичного белка.
Дарую отраду богам,
От того иногда они к себе меня забирают,
Скучно не будет, говорят,
И к утру наливают прозрачные бокалы дня,
Светом винным белым, пьяным угаром нектара,
Воспевают и выкладывают на блюдце,
Всё, что обомлело в их руках,
Они питаются не ртами,
Их голод утолим лишь небывалым, нигде и никогда.
Не они нами предстали, они прозревали глазами нашими,
В том ростке незримом и малом, истоков божественных к божественным устам.