Поэтому бог может и далёк от нас, но подобный вычислительный потенциал исключать не приходится даже за толщью вечности, своего рода замершие ледяные пустоши с кристаллизированными и обездвиженными субстанциями размером с вселенную, которые инертно мыслят и продуцируют немыслимое для нас вычисление, когда как полыхающие и испускаемые из них избытки выглядят малоуправляемой хаотичной средой, в которой где-то на остывающей периферии находится наша вселенная. А с другой противоположной стороны нечто обратное этим кристаллам, сверхдинамичное субъектное творчество не имеющее в себе и в контакте с обстоятельствами ни одной неуправляемой инерции, то есть нечто содержащее в своей основе абсолютное творчество в противопоставлении тому состоянию, в основе которого лежит безкнечность не содержащая в себе исхода, то есть творческого начала, не глядя на то, что она порождает его и охватывает гораздо большее, то есть инициирует и творчество, и его появление в себе, подобно непорочное зачатие. Но как только творчество становится абсолютным и самовоспроизводящимся в абсолютном выражении, с опережением динамики инерционных событий и с потенциалом их охвата в безконечном исчислении, то есть становится богом, тогда в его основе закладывается творчество и первичный исход, это переход из состояния абсолютного объекта к состоянию абсолютного субъекта, когда физическая предопределённость эквивалентом безконечности становится физической определяемостью эквивалентом безконечности подобно горизонтальной восьмёрке (хотя судя из того, что предопределённость может быть эквивалентной безконечности, в ней сложно или невозможно отыскать физическую определяемость эквивалентом безконечности в творческом выражении, то есть свыше себя и обстоятельств с опережением их безконечной предопределённости; иначе как преодолеть предопределённость, если это преодоление не предопределено ей? поэтому мы в качестве жизни представляем нечто несоизмеримо ценное с точки зрения феноменологии, поскольку безконечность это допускает с учётом предопределённости и появления в ней определяемости её предопределённости, что может стать способным менять её изнутри неё, это поразительно, подобно нечто скармливающее себя своему плоду), от состояния, в основе которого нет первичного исхода в силу безконечности, в состояние, у которого появлется первичный исход творчества и потенциально возможный конец, даже если его не будет никогда, ведь речь об абсолютном субъекте, о боге.
Исходя из чего немудрено, что мы видим следствие смерти богов или их отсутствия, по крайней мере в досягаемости или в данной форме вселенского состояния, но мы имеем необъятное, проблёскивающую искру жизни способную возродить или явить богов, мы уже являеем их зерно и утратить его непозволительно, хотя физически допустимо, что очевидным образом наиболее вероятно, если взглянуть на приоритеты жизни преобладающей социальной массы на планете и людей стоящих во главе цивилизации.