— О, простите, что смущаю! — спохватилась Эрика, увидев яркий румянец на щеках Хельги. — Но я так скучаю по его светлости, так беспокоюсь… Едва ли не сильнее, чем за брата, и уж точно сильнее, чем за мужа, которого я совершенно не люблю.
— Я тоже беспокоюсь, — призналась Хельга. Потянулась было к бокалу с вином, но обнаружила, что он опустел. Эрика тоже увидела это, быстро взяла кувшин и наполнила бокал собеседницы, и Хельга улыбнулась. Она была благодарна не только за вино, но и за то, что ей теперь было с кем разделить все свои волнения и страхи. Они обе опасались за жизни Вильхельма и Хельмута — и это их сближало. — Ещё и сны кошмарные снятся… Но этот чудесный сад спасает от тревоги.
— Ваша мама просто волшебница, — произнесла Эрика. — Если я не ошибаюсь, она была…
— Простолюдинкой, да. Дочерью купца, хоть и очень богатого.
— Очень интересная судьба, несмотря на трагичный конец… Однако такое возвышение вашей матушки по сословной лестнице не может не радовать, — сказала герцогиня и тут же вздохнула: — К сожалению, моей матери повезло меньше.
— Почему? — не поняла Хельга. Она всё-таки сделала глоток вина, своего любимого красного сухого, и вся обратилась в слух.
Баронессу Аделину Остхен, мать Вильхельма и Эрики, она видела пару раз, когда приезжала в гости к своему жениху — впрочем, тогда женихом он ей не был, а связывала их лишь детская дружба и общие игры с Хельмутом. Аделина иногда наблюдала за играющими детьми из своего окна, и Хельга ловила её странные взгляды, в которых сложно было прочитать какие-либо эмоции. Она помнила, что Вильхельм был очень похожим на свою мать: те же чёрные волосы и зелёные глаза, те же скулы и бледная кожа… А Аделина в свою очередь была похожа на леди Викторию, мать лорда Генриха, который и унаследовал от неё общие с Вильхельмом черты.
— Моя мать, баронесса Аделина, родилась в семье герцогов Вайзер, чей замок находится недалеко от Айсбурга, к юго-западу от него, — начала Эрика, отведя взгляд: засмотрелась на крупные белые розы. — У неё была старшая сестра Виктория — вы, должно быть, знаете её как леди Викторию Штейнберг, мать нашего нынешнего лорда. Но когда-то они обе были юными герцогинями, которым по достижении должного возраста родители подыскали мужей.
Тогда Хельга начала понимать ход её мыслей: обе сестры были равными, родившись герцогинями, но одна из них стала леди, а другая — баронессой… После Завоевания Драффа, случившегося около двухсот лет назад, герцоги, графы и бароны уравнялись в правах, а разные титулы остались лишь как дань традиции. Но до этого события бароны были вассалами графов и герцогов, и некоторые до сих пор считали их ниже себя. Видимо, поэтому Аделина и оказалась не так довольна своей партией, как Виктория.