— Ну вот и хорошо! — Кассия хлопнула в ладоши, подняла бутылку и внимательно её осмотрела. — Значит, всё прошло как нельзя лучше, вы сделали то, что хотели, Лейт успешно взят, и мы все на шаг ближе к победе. Я так полагаю, благодарить меня сегодня вы не станете?
Хельмут лишь покачал головой. Так, как она предлагала, он не собирался её благодарить не только сегодня, но и вообще никогда. Вернее, он пытался настроиться и представить Кассию рядом с собой, и поначалу это не составляло труда: вот его рука скользит по её длинным, мягким каштановым волосам, а губы касаются веснушек на щеках, вот она кладёт руки на его плечи и притягивает к себе, а затем — опрокидывает на постель…
Но… В такие моменты мысли переставали слушаться и фантазии о шингстенской ведьме плавно перетекали в грёзы о Генрихе.
Конечно, Хельмут думал над тем, чтобы отблагодарить её как-то иначе. Что-то подарить, что-то сделать для неё… Но пока ничего стоящего так и не придумал.
— Вижу, вы в смятении, — заметила Кассия. Она поставила бутылку обратно на стол и наконец присела. — Неужели так тоскуете из-за смерти предателя?
— Тише, — попросил Хельмут — ему показалось, что она слишком громко произнесла последнее слово. Потом он понял, что говорила она самым обычным, ровным, спокойным тоном, просто это слово, «предатель», било по его ушам и разуму сильнее, чем набат. — Да, я… он был моим другом, — напомнил Хельмут, повысив голос — в нём неожиданно зазвенел гнев. — Он был кузеном моего лучшего друга и женихом моей сестры. Нас столько связывало… — Он вновь заговорил тише. — И я до сих пор до конца не могу поверить в то, что он собирался сделать. Вдруг я ошибся? Что-то неправильно понял?
— Боги предсказали, что вы столкнётесь с предательством, барон, — вздохнула Кассия. — Да и вы сами, помнится, говорили, что разговор был недвусмысленным.
— Да… — прорычал Хельмут и несильно стукнул кулаком по столу — огоньки на свечах задрожали, зелёное стекло звякнуло о дерево. — Чёрт, я… я не знаю. Если честно, я не ожидал, что всё так совпадёт… Я думал, что он умрёт от яда, а я потом незаметно нанесу ему рану, которую и посчитают смертельной. — Это был очень ненадёжный план, глупый и непродуманный, но Хельмут понял это только что. — Стрела убила его раньше, чем яд. Как она так удачно долетела-то…
Кассия ничего не ответила, лишь пожала плечами.
Вильхельм мог бы пригнуться, увернуться от случайной стрелы — она всегда был очень внимательным и ловким, с отличной реакцией… Но он не пригнулся, потому что голова закружилась от яда. Более того, Хельмут помнил, что та стрела летела в его сторону, а Остхен, пошатнувшись, просто оказался на её пути. Как много случайностей определило такой исход… И как много случайностей порой определяет всю жизнь в целом.