— Может, надо было ему снотворного дать? — то ли в шутку, то ли всерьёз предложила молодая рыжая служанка — она держала кота, пока Кристина смазывала его ранку небольшой смоченной в виски тряпицей.
— Он бы от боли проснулся, — отозвалась та служанка, что вычёсывала блох.
Кристина не знала, насколько правдивы их суждения, поэтому молчала. Закончив обработку ранки, она осторожно перевязала лапку и отпустила служанок. Котёнок тем временем успокоился, а когда она погладила его, начал мурчать. Он был ещё совсем маленьким и лёгким; пальцами Кристина чувствовала его хрупкие рёбрышки и поэтому старалась держать его аккуратно, чтобы случайно не навредить ещё сильнее. Несмотря на недолгое знакомство, она уже привязалась к этому милому беззащитному животному. У неё никогда не было питомцев, если не считать лошадей или охотничьих собак, но они были скорее собственностью всего замка и отца в частности, нежели её. Зато у её ровесников, как слышала Кристина, кого только не бывало: и пушистые кошки, и маленькие собачки, предназначенные не для охоты или охраны жилья, а просто для развлечения, и даже какие-то южные цветные птицы, которые, по слухам, умели разговаривать на человеческом языке…
Но теперь и у неё появился маленький друг, которого она должна оберегать и защищать.
Через несколько минут в комнату зашёл господин Гленн — видимо, решил узнать, как чувствует себя котёнок. Кристина уже затащила его в кровать и теперь наблюдала, как малыш играет с выбившейся из подушки пушинкой. Это было так забавно и мило, что все тревоги и беспокойства, волнение за отца и за исход войны улетучились из её души. Она позволила себе превратиться из леди, новоиспечённой правительницы, ответственной и строгой, в простую девочку, которой не чужды простые человеческие радости.
— Ну зачем вы пустили его в кровать? — покачал головой господин Гленн, однако в его голосе не было упрёка.
Он приблизился к изголовью и протянул руку, но котёнок вдруг зашипел, будто защищался от врага, и господин Гленн невольно отпрянул, хотя был в тысячу раз больше и сильнее этого котёнка.
— С характером! — заметил он, смеясь. — Надо, пожалуй, придумать ему имя.
***
Монахиня сестра Эстер, призванная на послушание в Эори из женской бьёльнской обители, должна была обучать Кристину вышивке, каллиграфии и, конечно, Закону Божию. Это была немолодая, но полная бодрости и жизнелюбия женщина со стальными серыми глазами, длинными пальцами и горбатым носом. Иногда из-под её глухого монашеского платка выпадали смоляные пряди, в которых не виднелось ни одной седой волосинки. Сестра Эстер была человеком ответственным и трудолюбивым, она взялась учить Кристину не самым простым и интересным вещам, к обучению подходила с умом и дотошностью. И хотя бы за это её следовало если не любить, то уважать.