Барону Кристоферу настолько понравился результат, что он приказал расширить сад, выделив для этого ещё больше земли: так в саду появились тропинки, скамейки и эти чудесные качели. Когда Джолента забеременела Хельмутом, работу пришлось оставить, но она до последнего приходила в сад и руководила слугами.
Всё это Хельге рассказывали отец и брат. Она бережно хранила в сердце эти истории, веря, что пока она помнит о маме, мама будет жива. Пусть её уже и нет рядом с ней.
Хельга качалась на качелях и любовалась этим обширным зелёным садом, хотя у неё было довольно много дел. После отъезда брата на войну она начала управлять Штольцем самостоятельно, и не всё получалось хорошо, не всё давалось легко. Хельге казалось, что её неудачи возникали из-за волнения, из-за страха за Хельмута и Вильхельма. Брат почти не рассказывал ей о битвах в своих письмах, видимо, боялся напугать, но и без этого она почти каждую ночь видела сны о войне, о кровавых сражениях и жестоких убийствах. Будь Хельмут дома, он сказал бы, что это её воображение разыгралось из-за прочитанных книг. Но на этот раз дело было не в книгах. Хельга думала о настоящей войне, которая коснулась и её тоже, хотя она сидела дома, в безопасном замке далеко от места основных боевых действий. Но её брат и жених были там, в бурном шторме битв, и она не могла не тревожиться за них.
Поэтому сейчас она и ушла в этот чудесный сад, чтобы хоть немного расслабиться, отвлечься от невесёлых мыслей и опасений за своих любимых.
На дорожке перед качелями показался один из слуг в фиолетовом котарди — выглядел он одновременно встревоженно и радостно. Хельга затормозила ногами и остановила качели.
— Ваша светлость, — слуга поклонился, — к вам герцогиня Эрика Рэйкер.
Хельга подскочила, спрыгнула с качелей и оправила подол платья. Она не ждала Эрику сейчас, хотя та, проводив мужа на войну, пообещала рано или поздно приехать в Штольц. И вот сдержала своё обещание… Конечно, Хельга обрадовалась, а потому тут же бросилась из сада к главному въезду в замок встречать гостью.
Герцогиня Эрика вышла из резной кареты, подав руку лакею, и тут же с улыбкой взглянула на подоспевшую Хельгу. Кажется, она была искренне рада ей, и это, видит Бог, было взаимным. Хельга ужасно соскучилась по общению с кем-то, кто не был бы слугой, садовником, поваром или учителем.
— Моя дорогая баронесса! — воскликнула Эрика и стремительно приблизилась к ней. Присела в реверансе, но уже через мгновение обняла её за плечи и расцеловала в обе щёки. Губы её были накрашены тёмно-розовой помадой, и Хельга поняла, что следы этой помады остались на её щеках. — Как же я рада, что наконец-то добралась до вас, — продолжила Эрика. — Так осточертел пустой замок мужа, так я устала от этого ожидания…