Каждый лопнувший пузырек будто отсчитывал один год ее жизни до того момента, пока она не насчитала двенадцать. Двенадцать лет назад она шла по почти такой же зале среди большой толпы людей в черных одеждах. Видя только их ноги до колен, ей приходилось постоянно задирать голову — ища ответы. Ответов не было. Каменные лица мужчин иногда опускались к ней выражая слова сочувствия. С неприкрытым театральным драматизмом дамы приподнимая вуали своих шляпок, вытирали слезы надушенными шанелью номер пять платочками.
"…Какая же трагедия. Случившееся — большая потеря для творческого мира". — Доносился голос одного из господ с длинными кудрявыми и седыми волосами. Мики его жабо, перевязанное бантиком, казалось смешным.
"…А что же юная Микелла?" — спрашивал собеседник седовласого мужчины.
"Вы меня удивляете своим вопросом. Перед подходящим опекуном открываются новые возможности."
"Как вы можете! Нельзя так меркантильно рассуждать. Ребенок теперь сирота." — В разговор вклинилась высокая и худощавая женщина. На безумно высоких каблуках с красной подошвой.
"Очень богатая сирота…" — Пояснил женщине седовласый.
Тогда Мики не понимала их разговоров. Она часто видела некоторых этих людей. В том числе и седовласого мужчину, но мир взрослых ей был не ясен. Возможно этот день ничем бы не отличался от остальных, если бы не одно но… В конце зала стояло два гроба с фотографиями родителей.
Мики зажмурилась, прогоняя из головы старые воспоминания. Ей всегда казалось — если закрыть глаза, воспоминания растворятся вместе с темнотой.
— Ты только посмотри, какой странный мужчина. — Зашептала Одри Мики. — Кто он интересно?
Мики догадалась о ком говорила мелкая. Безошибочно выделив среди гостей мужчину с седыми длинными кудрями, шею которого украшал воротник жабо, Мики ответила:
— Джонсон. Джазовая звезда. Двенадцать лет назад уже имел около десяти наград за свои хиты и несколько золотых пластинок и одну платиновую. Живет в основном в Чикаго. Балуется коксом. — Отчиталась спонтанно Мики, вспомнив как случайно застала Джонсона за употреблением белого порошка, не зная что это такое на тот момент.
— Ого. — Удивилась Одри. — Откуда ты это знаешь?
С губ Мики едва не сорвалось, что он был знакомым ее родителей, но она себя вовремя одернула.
— Читала о нем. — Сухо пояснила Мики. — Как то тут скучно.
Поморщившись, Мики осушила бокал и поставив его на поднос проходящего мимо официанта, прихватила другой — наполненный.
— Ага. Мне тоже не нравится. — Одри радостно подхватила Мики под руку, словно налаживала с ней астральный контакт. — Я так рада, что ты согласилась со мной поехать. А то я бы тут со скуки умерла. Ой.