Элли всегда была визуально примерной. Ее кредо было действовать скрытно и всегда сохранять лицо для публики. В этом Леард ее не мог винить — статус семьи обязывал.
Элли Крамер с детства сковывали обязательства и правила. Они накладывали отпечаток на ее характер.
Всегда чрезмерно сдержанная, наигранно правильная, привыкшая казаться, а не быть. Ее личность мутировала год от года в геометрической прогрессии и Леард все реже замечал отголоски прежней Элли. Вместо привычного друга, почти сестры — он видел продукт сводки сухих стандартов и высокородного цинизма. Но эти качества не мешали Элли играть во взрослые игры.
Однажды у нее получилось умело рассорить родителей Леарда. Да и в принципе подпортить репутацию ему самому. Со временем он понял, что распущенные Элли сплетни были не такими уж страшными и родители и так пришли бы к разводу. Но остальное простить не мог. Элли умела мстить за импульсивность в свой адрес. И у нее отлично получалось вытравливать неугодных, особенно, когда на ее стороне был влюбленный в нее Дэвид и все окружающие все равно считали ее образцовой юной леди. Взрослые ее всего любили.
Элли Крамер была отличным манипулятором, сломавшим психику не малому количеству людей в ее окружении. То что Леард сам неоднократно становился марионеткой своей подруги, он признать до сих пор был не готов.
Так однажды Элли стала его врагом. Он разорвал с ней все контакты и искренне был рад ее неудачной поездке в горы. Жалко было только то, что она юного Орнэла с собой не прихватила.
И вот спустя годы, она как главный кошмар его жизни, явилась на порог его владений. Он купился и поверил, пока она не заговорила. И протравленное ядом личной неприязни наваждение — рухнуло.
Визуально качественная подделка точно не просто так оказалась в академии и с ее документами было не все в порядке. Она числилась, но лишь на первостепенных бумагах бухгалтерии. Больше ничего. Никаких данных. Не было даже стандартной студенческой анкеты об увлечениях. Зато присутствовало много неясных моментов с личными контактами.
Сомнений не оставалось, у нее была четкая цель — молодой Орнэл. Леарду было интересно, действовала лгунья самостоятельно или по чьей то наводке? Кто организовал подтасовку бумаг и ее пропуск на территорию?
До того момента как лгунья стала его личным наваждением оставалось совсем немного. Запах и аура исходящая от маленькой бунтарки разворошили все содержимое в его голове и подделка плотно поселилась в его мыслях. Он думал о ней чаще, чем хотел бы. Эти мысли как разряды тока пробивали по очередности противоположными эмоциями, постоянно меняя его отношение к ней.