Когда мы вышли на лётное поле, куда выкатили самолёт, старший механик отдал рапорт о готовности. Степанов занял место в открытой кабине и провёл проверку по полной программе: прокатился по полю до конца полосы и обратно, совершил три подлёта по прямой, два подлёта по кругу на минимальной высоте, и, наконец, поднял самолёт на максимальную высоту: около пятисот метров. Сделав несколько кругов, Степанов приземлился, причём остановился он как раз напротив меня с принцем. Как он умудряется останавливаться там, где надо, не имея тормозов, для меня остаётся загадкой. Впрочем, в блокноте я сделал пометку: «оборудовать самолёт тормозами».
- Рассказывайте, Иван Александрович, как Вы оцените качество сборки?
- Замечаний нет, всё сделано в высшей степени добротно.
- Благодарю Вас, Иван Александрович! Ну что же, теперь моя очередь лететь, Вильгельм, если Вы не передумали, занимайте своё место, вот оно.
И спустя несколько минут, самолёт отправился на взлёт. Взлетев, я стал нарезать круги вокруг лётного поля, в соответствии с полётным планом.
- Пётр, а давайте посмотрим на Берлин с высоты птичьего полёта! – восторженно заорал Вильгельм.
- Давайте, только недалеко.
Я развернул самолёт в сторону Хафеля, и полетел над ней. В случае аварии у нас будет хорошее место для посадки, если конечно не влепимся в мост, а вид, открывающийся от реки, пожалуй, самый выигрышный в любой столице. Достигнув какого-то замка, недалеко от слияния Хафеля с Шпрее, я развернулся над ним, и отправился обратно.
- Пётр, это невероятно! Я, наконец, понял, чего мне не хватает в жизни! – Вильгельма переполняли эмоции – Меня не остановит никакая цена, я просто обязан приобрести у Вас самолёт! – заявил он мне сразу после посадки.
- Вильгельм, Вы грубо ломаете мои планы – засмеялся я – один из этих самолётов предназначен в подарок Вам, и я собирался вручить его завтра, на показательных полётах. Так сказать, государственный подарок. Вы не сможете потерпеть до завтрашнего дня?
- Потерплю, но из последних сил. Однако, Пётр… Одного самолёта мало.
- А вот здесь я с Вами полностью солидарен, Вильгельм. Одного самолёта для великой державы бесконечно мало. Самолётостроительный завод мы вполне можем сделать совместным, русско-германским, внеся в его создание всё самое лучшее, что есть в наших империях. И продукцию мы будем делить исходя из степени участия. Это справедливо?
- Я бы сказал, что это по-братски. Согласен. Германское участие начнётся с моего личного вклада. Каким Вы его видите, Пётр?
- В первую очередь обучение русских мастеровых в Германии. Во вторую – станочный парк: всему миру известно германское качество.