Он понимал, что успех такого предприятия равносилен снятию грифа секретности с убийства Джона Кеннеди, но нечто ему подсказывало: шансы есть, хоть и небольшие.
Тут ему вспомнился Николай Бондарев. Скорее всего, потому, что он, младший чин АП, сулил шансы установления с ним телефонного контакта, правда, неизвестно какие. Прежде, однако, предстояло выкарабкаться из очередной в судьбе клетки…
Алексу казалось, что неким образом включился телевизор, привнесший новые звуки в округу. До недавних пор таежную тишину нарушал только собачий лай, хоть и спорадический. Он непроизвольно взглянул на экран, но ничего там не увидел. Не проживи он на ферме двое суток, то на шумы, ему казалось, двигателя, скорее всего, внимания не обратил. Мало ли какие в хозяйстве механизмы.
Двигатель затих, и вскоре зазвучали голоса, отсвечивавшие напряг, коллизию. Язык Алекс не определил, впрочем, нечто отдаленное, будто ассоциировавшееся с его воинской службой, промелькнуло.
Алекс похолодел, с некоторой задержкой сообразив, что его похищение, хоть и взяло вчера отгул, но безболезненно рассосаться не могло. Пехоту похищения он вчера с панталыку сбил, но чудодейственная вольная – откуда той взяться?. Не для того несколько звеньев киднеппинга собой рисковали. Да и рывок охранников бегством не назовешь, по факту, он по-прежнему изолирован – без спецтранспорта отсюда не выехать. Только, как объяснить волнение речи пришельцев, взбудоражившее атмосферу?
Заложник приоткрыл входную дверь и сразу соприкоснулся с переменой демографии: у входа на ферму – квинтет явно нетривиальных личностей, взявших хозяина фермы в кольцо. Четверо – ярко выраженные иранцы, замыкающий пятерку – скандинав. Все гости умеющие и, казалось, любящие за себя постоять. Скандинав, похоже, за переводчика – иранцы то и дело посматривают на него, ведущего с хозяином фермы диалог. Иранец лет пятидесяти, будто старший по статусу, озадачивает скандинава вопросами, которые тот переводит допрашиваемому, отталкиваясь от растерянного, если не потерянного вида последнего.
Тут собачник живо жестикулирует в сторону гостевого домика, обители Алекса. Взгляды визитеров (некоторые, развернувшись) устремляются туда же и… натыкаются, должно быть, на объект их интереса, выглядывающего в приоткрытую дверь.
Опешив, Алекс дверь захлопнул, но спустя считаные секунды предпринял нечто вразрез ожидаемому – объявился на крыльце в одних носках, похоже, в намерении выказать почтение посланцам то ли Дьявола, то ли Госпожи Удачи, на тот момент на полпути к домику.