– Не знаю, вам, мастеру спорта, лишнее объяснять, что дерзновения высшего порядка нередко малообъяснимы, – покачав головой, пустился в размышления Алекс. – Ради чего спортсмены многие годы себя истязают? Если взглянуть трезво, то во имя пропуска в клуб одержимых, откуда их выбрасывают в определенный день, причем безвозвратно. Зачастую цена членства в клубе – набор травм, порой невосполнимых. При всем том желающих «поломаться» пруд пруди. Теперь Эрнест Хемингуэй. Написал ли он большую часть своих произведений, не заглядывая регулярно в глаза смерти? В восемнадцать из него извлекли двести осколков, воплотившихся, в конце концов, в десятки рассказов. Не думаю, чтобы он когда-либо о том опыте жалел, – Алекс запнулся, чуть подумав, продолжил: – Такие вот дела… Признаться, для меня самого мой ответ стал сюрпризом, но он, кажется, настоящий, истине побратим… Да, маленькое уточнение: термин «русофобия» эксплуатируется российскими СМИ по большей мере не к месту, в девяносто процентов случаях – ни к селу, ни к городу. Ненависть – слишком сильное и глубоко нерациональное чувство, нынешней европейской поведенческой традиции неприсущее. Фобии – это не про сегодняшний Запад. Русские от Европы демографически далеко, их там просто не знают. Туристы не в счет. Даже радикальный ислам, с его кровавой жатвой, пока не удостоился у европейцев фобии…
– Уж позволь мне судить, кто кого ненавидит и насколько! – скорее шипел, нежели произносил президент. – Откуда тебе, знакомому с Европой через стекло автомобиля, знать?
– Я и не спорю, Владимир Владимирович! Мой и ваш опыт несопоставимы. Масштабом и качеством, – невозмутимо, само спокойствие ответствовал Алекс Куршин. Как бы спохватился: – А что, если не секрет, произошло?
– В смысле? – вскинулся президент.
– Зачем меня, перебежчика, пусть поневоле, немало потратившись, из скандинавской мышеловки вытащили? – искренне озадачился Алекс. – Почему-то кажется, возникла особая, не поддающаяся прогнозированию причина.
– Причина… – задумался президент. – Конкретной быть не могло, если закрыть глаза на столь забавное обстоятельство – попытку шантажировать главу ядерной державы. Всегда считал, безбашенные только у нас… – президент расплылся в широкой улыбке. – А хотя вру! Была причина: в настольный теннис захотелось поиграть – зудело аж! А в таком тонком деле как досуг, как и с дантистом, держишься проверенной стороны.
Алекс и президент рассмеялись, Алекс – заразительно, ВВП – ехидно. Оживление в монаршем углу имело последствия. Охранник, ошивавшийся у противоположной стены, прищурился, озаботившись переменой: мол, не кроится ли за новым фасадом подвох? Заглянул в спортзал и старший дозора, но, запечатлев веселый нрав у обоих объектов, аккуратно прикрыл дверь.