– Уже оценил, – ага, ты смотри, как вежливо хочет меня сбагрить.
– Оскар, сейчас мы этот вопрос решать не станет, – Эмма холодно смотрит на парня, который не сводит взгляда с моей руки у нее на теле. – Чуть позже.
– Что позже, дорогая? – Вновь вклиниваюсь в их разговор.
– Простите, но это личный разговор. – Тип нервничает. – И он вас не касается.
– Кажется, нас забыли представить друг другу, – меняю тему и протягиваю ему руку, – а это очень неудобно при общении.
– Оскар, – нехотя отвечает он на мое рукопожатие, – а вы?
– Хардин, – улыбаюсь, – муж этой прелестной девушки. Так что все, что вы ей говорите, в какой-то мере касается и меня.
Та-дам! Фанфары, аплодисменты и непередаваемые эмоции на их лицах. Оскар бледнеет и сжимает челюсть так, что я реально беспокоюсь за сохранность его зубов. Эмма лишь прищуривает глаза и качает головой. Наверняка уже придумала план как с особой жестокостью будет резать мои яйца. А я стою и улыбаюсь как дурак. Наверно потому, что таким и являюсь. Дурак-смертник, честное слово.
– Добрый день, мои хорошие, – плавно опускаюсь на свое излюбленное место и обвожу взглядом своих подопечных. – Как вы сегодня прекрасны.
И это не банальный комплимент, который делают на отстань. Это реальная констатация факта. Какими они были, когда впервые переступали порог моего класса? Куклы с безжизненными глазами. Куклы, которых по ненадобности засунули на верхнюю полку и припорошили пылью. Женщина ведь как цветок, ее нужно удобрять лаской, поливать комплиментами и создавать комфортные условия для жизни так, будто она капризная орхидея на твоем подоконнике. А без всего этого они гибнут. А сейчас? Глаза горят, осанка королевская, хорошее настроение. Ну разве не прелесть?
– Куда нам до тебя милашка, – Бонни подмигивает, – номерок своего стилиста не подскажешь?
– Все сам, дорогая, все сам, – шутливо поднимаю руки вверх.
– Обалдеть, – Мэри закатывает глаза, – ты точно не гей? Нереально же иметь такую внешность и вкус да еще быть при этом свободным. Скажи, в чем подвох?
Многозначительно улыбаюсь. Ну не отвечать же правду? Типа, да Мэри, есть такой себе незначительный минус. Трахаю неверных баб за бабки. Дело это уже приелось и стало однообразным, хочу выйти из игры. Но, сука, гребаная привычка не дает это сделать. Кстати, мысль эта давно витает в моей голове, но почему-то вечно от нее отмахивался. Одно дело, когда тебе восемнадцать или чуть больше двадцати, когда в голове ветер и ты особо не заморачиваешься. Куражишься, когда накатывает адреналин. Наказываешь грязных сучек и чувствуешь себя героем, спасшим чуть ли не всю планету. А когда тебе уже за тридцать, хочется какой-то стабильности. И в собственных глазах ты уже не герой, а какая-то дешевая шлюха, которую морально поимели.