– Одну минуту, – поднял руку Пуаро, он был явно в большом возбуждении. – Надо все повторить точно – это маленький опыт по моему методу.
– Иностранный метод, сэр? Называется реконструкцией преступления? – спросил Паркер и стал невозмутимо ждать дальнейших указаний Пуаро.
– А наш добрый Паркер разбирается в этих вещах, – воскликнул тот, – он человек начитанный. Но умоляю вас – точнее. Вы вошли из холла – так, а мадемуазель была где?
– Здесь, – сказала Флора и встала перед дверью кабинета.
– Именно так, сэр, – подтвердил Паркер.
– Я только что затворила дверь, – объяснила Флора.
– Да, мисс, ваша рука была еще на ручке, – сказал Паркер.
– Тогда allez[25] – разыграем всю сцену! – воскликнул Пуаро.
Флора встала у двери, ведущей в кабинет, и положила руку на ручку двери, а Паркер вошел с подносом из холла и остановился у порога, Флора заговорила:
– Паркер, мистер Экройд не желает, чтобы его сегодня беспокоили. Так, правильно? – добавила она вопросительно.
– Насколько мне помнится – да, мисс Флора, – сказал Паркер, – только как будто вы употребили еще слово «вечером» – «сегодня вечером». – Повысив голос, он театрально ответил: – Слушаю, мисс. Я запру двери?
– Да, пожалуйста.
Паркер вышел, Флора по лестнице последовала за ним.
– Это все? – спросила она через плечо.
– Восхитительно! – Пуаро потер руки. – Кстати, Паркер, вы уверены, что на подносе было два стакана? Для кого предназначался второй?
– Я всегда приносил два стакана, сэр, – ответил Паркер. – Еще что-нибудь потребуется?
– Ничего, благодарю вас.
Паркер с достоинством удалился. Пуаро в хмурой задумчивости остановился в холле. Флора подошла к нам.
– Ваш опыт удался? Я не совсем поняла...
Пуаро ласково улыбнулся ей.
– Этого и не требовалось, – сказал он. – Но припомните – у Паркера действительно было тогда два стакана на подносе?
Флора нахмурилась.
– Точно не помню, но, кажется, два. В этом... в этом и была цель вашего опыта?
– Можно сказать и так, – ответил Пуаро, взял ее руку и погладил. – Всегда интересно узнать, говорят ли мне правду.
– Паркер говорил правду?
– Пожалуй, да, – задумчиво промолвил Пуаро.
Когда мы возвращались в деревню, я спросил с любопытством:
– Зачем вы задали этот вопрос о двух стаканах?
Пуаро пожал плечами.
– Надо же сказать что-нибудь. Этот вопрос годился не хуже любого другого. (Я с удивлением посмотрел на него.) Во всяком случае, друг мой, – сказал он, – я знаю теперь то, что хотел узнать. На этом мы пока и остановимся.