Комета ухватила рукоятку кнута покрепче, ее кожаная перчатка натянулась на костяшках пальцев. Обойдя жертву кругом, она изучающе осматривала его. С начала пытки он не произнес ни слова, и для нее это не было сюрпризом. Скорее всего не первый раз парень использует стратегию отмалчивания, а ей остается только повторять вопросы один за другим и покрывать спину новыми ударами. Казалось, прошла целая вечность, а на самом деле не больше десяти минут. После очередной серии ударов, ноги пленного все-таки соскользнули с пола, и он повис на руках, выражение лица исказилось от боли, но он так и не произнес ни звука. Пытаясь сапогами вернуть устойчивость, Флор едва заметно подтянулся, пару секунд повисел на цепях и осторожно коснулся ступнями пола. Последовал еще один удар, снова заставивший его потерять равновесие. Цепь натянулась, а я забыла, как надо дышать.
– Флор, пожалуйста, начните отвечать на вопросы, вы не выдержите больше. Хватит, он может ответить, вы знаете, как и знаете, почему этого не делает, – да, я слабая, не выдержала и взмолилась за него сама, прекрасно осознавая, что он лучше умрет, чем о чем-то попросит. Комета бросила на меня взгляд, нажала на кнопку у себя на запястье, и в метре от принца из пола поднялся прозрачный контейнер. Подойдя к нему, она залезла в карман, вытащила оттуда кольцо на цепочке. Так как рука женщины облаченной в перчатку, по сути, до атрибута она не дотрагивалась, и он не причинил ей вреда. Вложив его в колбу и закрыв ее, она снова вернулась на свое место, напротив меня, но по ту сторону подопытного.
– Близость атрибута ему поможет. Не сильно, но хотя бы выдержать оставшееся время, если не начнет говорить, – в голосе Кометы не узнавалась та женщина, что провожала меня до лазарета. Словно это совершенно другой человек, и весь ее вид говорил как раз об этом. Она хорошо играла роль, нет никаких сомнений, но может для тех, кто лучше ее знает, этого не достаточно?
– Флор, пожалуйста, – снова взмолилась я, обращаясь к принцу и тут он поднял прежде склоненную голову и посмотрел на меня впервые с того момента, как сознание вернулось. Мои бинты с него сняли, и сейчас парень стоял обнаженный по пояс, а по его груди стекали капельки пота, мышцы были напряжены все до единой, и каждый вдох давался с трудом, судя по тому, как двигалась грудная клетка. Некогда зеленые волосы, сальные и заляпанные кровью, словно пакли свисали по обе стороны лица, не лишая привлекательности ни на грамм.
– Вспомни кладбище, – сплюнув накопившуюся у него во рту кровь под ноги и вздрогнув от очередного удара, пробормотал он, – И то, что я тебе там сказал, – лицо должно выражать мольбу, усталость, муку, быть перекошенным от боли, но вместо этого парень жутко зол и лишь это отражалось на нем. Сглотнув появившийся ком в горле, и проследив за тем, как Комета занесла кнут и снова с характерным звуком обрушила на спину принца, я прокрутила в голове то, о чем он просил.