– Пытка будет длиться определенное количество времени. То, сколько ударов за него ты получишь зависит лишь от верности ответов. Все просто, больше зеленых огоньков, меньше ударов, больше красных – больше ударов, – она протянула руку и указала кончиком плети на лампочку у себя над головой. Хотелось зарыдать уже сейчас, но наверно это будет слишком даже для меня. Поднеся свое запястье к глазам, женщина пару раз ткнула пальцем по рукаву. После чего проверила крепко ли цепи обвивают руки, должно быть в них встроены какие-то датчики, считывающие показания для лампочки. – Подопечная Кометы, пытка первая, имя пока неизвестно. Начать запись. Итак, твое имя. – последнее было обращено уже ко мне, встав так, что я не могла ее видеть, она замахнулась и первый удар обрушился на спину.
Неописуемой агонией отозвалось тело, из глаз брызнули слезы, совершенно не слушая команд мозга, а из горла вырвался дикий, не сдерживаемый крик. Ноги подкосились в ту же секунду и если б не цепи, то колени уже столкнулись бы с полом. За всю свою жизнь я не ощущала ничего подобного или даже близкого к этому. Все мое представление о боли вдруг изменилось в один миг. Второй удар вызвал еще больший крик, аж до хрипоты, голос Кометы прорывался сквозь него, повторяя вопрос, но он звучал словно где-то очень далеко. Вися на цепях и пытаясь упереться ступнями в пол, я чувствовала себя просто тушей на веревке.
– Ангелина Патрикеева, – лишь после третьего удара вырвалось собственное имя вместе с очередным хрипом и истеричным ревом. По спине медленно к поясу штанов стекала капелька крови из самой верхней раны. Женщина даже не потрудилась снять с меня белую куртку, вероятно рассчитывала, что ее наличие снизит силу удара. Если это и правда так, то с голой спиной я уже была бы мертва или без сознания. Загорелась красная лампочка, а Комета выкрикнула вопрос про имя еще громче, от чего меня передернуло, глаза закрылись сами собой. Да, так будет проще, перед ними хотя бы круги не плавают. В момент своей пытки единственное, о чем могли быть мысли в голове – о смерти. Стоит умереть, и этот ад закончится.
– Назови свое имя, глупая девчонка, это все о чем я прошу, – взревела Комета, ударив меня кулаком в плечо так, что там вероятно теперь синяк останется. Пошатнувшись, словно боксерская груша на цепи, я наконец нащупала пол ногами и попыталась опереться на них, снизив нагрузку на руки. Все мышцы горели, они переживали такую же агонию, как и я сама.
– Ангелина Анатольевна Патрикеева, – уверенней выговорить свое имя не выйдет в такой ситуации, однако красная лампочка на стене сообщила о том, что я вру, хотя это не так. Как же Флор сделал это? Как ответил на вопросы под столь сильным отвлекающим фактором в виде горевшей от боли спины? Очередной удар плетью снова чуть было не выбил пол из-под ног, но мне с трудом удалось устоять, сделав шаг вперед и сильнее упершись в него каблуками. Капель крови, ползущих по спине становилось все больше, а первая достигла штанов и проникла под них. Не хотелось представлять, во что превратилась моя спина. В чем дело? Почему они не принимают этот ответ, меня ведь так зовут. В голове всплыла запись пыток Раян. В первый раз у нее лампочка тоже загорелась красным, и лишь после того, когда девушка произнесла фразу увереннее, сменилась на зеленый. Но ведь это ее не настоящее имя, просто она в это верит, верит в то, как теперь ее зовут, не то, что я, – Я не знаю своего имени, – эта фраза вырвалась совершенно внезапно между дикими криками, превращающимися в хрип и шепот, которые контролировать мне было не дано. Имя, что я носила, написанное в паспорте, не было данным при рождении и узнав это, не веришь в него, как в свое. Вот в чем причина, вот где проблема. Изменившийся звук и цвет лампочки позволили вздохнуть спокойно, особенно не получив удара по спине, когда следовало бы.