Перед глазами один за другим всплывают пережитые моменты. Лицо принца, суровое, уверенное и строгое, взгляд и редкие, волнительные прикосновения. Мне больше никогда не дотронуться до Рейнхарда, мы так полноценно и не обнимались, у нас не было первого поцелуя, и никогда не будет. И тут, совершенно неожиданно, перед глазами встал момент, когда губы Алистера коснулись моих. Перехватывающее дыхание, дрожь во всем теле и нежелание отрываться от парня. Разум затуманился и покинул меня именно в тот момент, что наводило на лишние, теперь уже никому не нужные, мысли. Последним человеком, поцеловавшем меня станет Алистер Измайловский, которого удалось спасти. По крайней мере, я очень на это надеялась, ведь иначе все теряет смысл. Моя жертва теряет смысл, и предстоящая казнь выглядит еще более ужасно.
Только я решила, что здесь и сейчас самое удачное место и время для осознания своей влюбленности, как дверь камеры распахнулась. В глаза ударил яркий свет, пришлось зажмуриться и прикрыть их. Мужские ладони резко подняли меня с пола и вытолкнули в коридор. Руки заломили за спину, и я ощутила, как на запястьях снова защелкнулись наручники. Четверо гвардейцев окружили со всех сторон и, подталкивая в спину, повели по коридору. Когда глаза снова привыкли к освещению, я внимательно осмотрелась по сторонам. До ужаса знакомые стены, точно такие же были, когда нас, претенденток в фаворитки, вели из комнат в спальни прислуги.
Извилистые повороты, множество закрытых дверей на близком друг к другу расстоянии. Должно быть, точно такие же комнатушки, как была выделена мне. Стараясь не подавать виду, что изучаю дорогу, всхлипываю носом, слезы по щекам больше не текут, не могу себе позволить рыдать на людях. Это действие всегда казалось слишком интимным, да и я не позволяла срываться на него, только в самых крайних случаях. Представив, как сейчас должна выглядеть, вздернула подбородок и выпрямила спину. Пусть хоть осанка будет такая, как учила Катрина, и на смерть я приду с высоко поднятой головой, а не сжатая, скукоженная и забитая.
Коридоры закончились, и мы вышли в комнату, от вида которой сердце остановилось, а дыхание перехватило. Внутри я уже была мертва, пусть казнь еще и не успела произойти. Моему взгляду предстало небольшое помещение, некогда белая стена напротив входа усеяна дырами, очень похожими на те, что видела на стене дома на площади. Отверстия от пуль – это именно они, никаких сомнений. Описать тот цвет, в который она сейчас окрашена, я не могла. Отведя взгляд, заметила металлический люк в полу, и стало только хуже. К горлу подступила тошнота, но я сдержалась.