Как бы то ни было, Тиаре искусно разрешила колебания художника. Она предложила ему пожить с Атой месяц во флигеле. Решение оказалось удачным, и свадьба Стрикленда и Аты состоялась. Стрикленд не прогадал – его жена была готова исполнить любое его желание, включая и желание «отвязаться от него». Вот как он ответил на вопрос капитана Брюно:
– Я спросил его, счастлив ли он с Атой. «Ата не пристает ко мне, – отвечал Стрикленд. – Она готовит мне пищу и смотрит за своими детьми. Она делает все, что я ей велю. И дает мне то, что я спрашиваю с женщины» (гл.53).
Вопреки мнению Стрикленда, что любовь женщины эгоистична и в конечном счете направлена на то, чтобы получить полновластие над мужчиной и низвести его до своего уровня, Ата пошла другим путем. Она дала мужу все, что он пожелал, и ничего не потребовала сверх того, что он сам хотел ей дать.
Момент истины настал, когда Стрикленд заболел проказой и решил уйти один в горы:
– Я уйду в горы, – сказал Стрикленд.
Тогда Ата поднялась и посмотрела ему прямо в глаза.
– Пусть другие уходят, если хотят, я тебя не оставлю. Ты мой муж, а я твоя жена. Если ты уйдешь от меня, я повешусь вон на том дереве за домом. Богом клянусь тебе. Она говорила грозно и властно. Это была уже не покорная робкая девушка-туземка, а женщина сильная и решительная. Она стала неузнаваемой (гл.55).
Стрикленда ли испугать угрозой самоубийства? Вспомним Бланш Стрев, отравившуюся после того, как он покинул ее. Но тогда он ушел, потому что Бланш была ему не нужна. А сейчас он хотел уйти, потому что что был, как он полагал, не нужен Ате:
– Зачем тебе оставаться со мной? Ты можешь вернуться в Папеэте, там ты скоро найдешь себе другого белого мужчину. Старуха присмотрит за твоими детьми, а Тиаре охотно возьмет тебя обратно.
– Ты мой муж, а я твоя жена. Где будешь ты, там буду и я (гл.55).
До сих пор обычно рассказчик или другие персонажи романа пытались в чем-то убедить Стрикленда. И он отвечал им со своей неизменной и равнодушной непреклонностью. Сейчас же непреклонна Ата. Как он ей ответит? Вот это место:
На мгновение силы изменили Стрикленду; слезы выступили у него на глазах и медленно покатились по щекам. Затем он опять улыбнулся обычной своей сардонической улыбкой.
– Удивительные существа эти женщины, – сказал он доктору. – Можно обращаться с ними хуже, чем с собакой, можно бить их, пока руки не заболят, а они все-таки любят вас. – Он пожал плечами. – Одна из нелепейших выдумок христианства – будто у них есть душа.
– Что ты говоришь доктору? – подозрительно спросила Ата. – Ты не уйдешь