от меня?
– Если ты хочешь, я останусь с тобой, девочка.
Ата бросилась перед ним на колени, обхватила руками его ноги и поцеловала. Стрикленд смотрел на доктора Кутра со слабой улыбкой.
– В конце концов они покоряют вас, и вы беспомощны в их руках. Белые
или коричневые, все они одинаковы (гл.55).
Знаменательная сцена. Наконец-то в Стрикленде, на протяжении романа изображаемом скорее сатиром, чем человеком, явственно проступили человеческие чувства. Ата не просто знала, она буквально ощущала, что они с мужем «одна плоть» (Быт. 2:24), и без него ей не жить. И потому она явила такой пример верности, перед которым даже Стрикленд не смог устоять. У него слезы, он нежно назвал Ату «девочкой», и сказал ей не «я хочу», а «если ты хочешь». Его душа как бы прорвалась сквозь ставший привычным для читателя образ художника как грубого и безжалостного человека, и опровергла его обычные циничные суждения. Вообще, Стрикленд не всегда говорил правду, он иногда лгал, чтобы унизить человека и посмотреть на его реакцию. Вспомним встречу рассказчика и художника в Париже:
Стрикленд, наверно, с минуту задумчиво смотрел на меня. Я молчал.
– В жизни его не видел, – объявил он наконец.
Не знаю, зачем он это сказал, от меня все равно не укрылся огонек в его
глазах, – он, несомненно, узнал меня (гл.20).
Так надо понимать и слова живописца о том, что у женщин нет души – он говорил неправду и знал это. Слова эти оскорбительны для Аты, но она встала перед ним на колени и поцеловала ему ноги. И тем самым показала Стрикленду, что нет такого оскорбления или унижения, которое бы заставило ее добровольно расстаться с ним. Это была любовь. Самоотверженная, жертвенная и смиренная. Великая любовь женщины, которая видела в ней то, что не видят многие другие. Видела Свет, в котором раскрывается истинный человек. Видимо, Стрикленд почувствовал в тот момент в Ате душу сильную и одаренную так же, как он сам. И понял, что она уже стала частью его самого, а он – частью ее, и как он не мог расстаться с собой, так не мог расстаться с ней.
Жизнь Аты с художником была тяжела и даже страшна по обычным меркам. Когда доктор Кутра решил сказать об этом Ате, то был потрясен тем, что произошло после его слов:
– Какая страшная жизнь для вас, дитя мое.
Ата наконец улыбнулась, и сверхчеловеческая любовь засветилась в ее глазах. Доктор Кутра был потрясен. Благоговейное чувство охватило его. Он не нашелся, что сказать.
– Он мой муж, – сказала Ата (гл.55).
Как и Стрикленд, Ата, пройдя через страдания, наконец выразила то, что видела в муже и своем союзе с ним. Выразила собой, своей душой, которая засияла через ее глаза. Сила этого выражения не уступала картинам Стрикленда. Но в отличие от некоторых из них, в этом выражении не было ничего пугающего.