– Так, значит, вы не вернетесь к жене? – сказал я наконец.
– Никогда.
– Она готова все забыть и начать жизнь сначала. И никогда она ни в чем не упрекнет вас.
– Пусть убирается ко всем чертям.
– Вам все равно, если вас будут считать отъявленным мерзавцем? И все равно, если она и ваши дети вынуждены будут просить подаяния?
– Плевать мне.
Я помолчал, чтобы придать больше веса следующему моему замечанию, и сказал со всей решительностью, на которую был способен:
– Вы хам и больше ничего.
– Ну, теперь, когда вы облегчили душу, пойдемте-ка обедать (гл. 12).
«Оболочка» Стрикленда четко выполнила свою задачу – защитила его призвание. Если оболочка в этом преуспевает, то ее действия нравственны независимо от способов защиты. Так, у Стрикленда была проблема, которую он признавал. Он жил одиноко, но все же был мужчиной, которому иногда была нужна женщина. Когда он мог контролировать свое влечение к противоположному полу, он не шел на контакт с женщинами. Так было, когда Стрикленд понравился проститутке в Париже и она предложила ему «пойти с ней бесплатно». Стрикленд отказался (гл. 13). Но в другой ситуации он оказался бессилен противостоять страсти, и совратил Бланш Стрев – жену Дирка Стрева, художника, который буквально спас его от смерти. Бланш стала жить со Стриклендом, затем Стрикленд ее оставил, и она, не выдержав, отравилась и умерла. Но «оболочка» Стрикленда отвергла какую бы то ни было вину Стрикленда в этом:
Бланш Стрев покончила с собой не потому, что я бросил ее, а потому, что она была женщина вздорная и неуравновешенная. Но хватит говорить о ней, не такая уж она важная персона (Гл. 40).
В этом коротком замечании вполне выражена специфика лунных и грошовых людей. Для лунных необоримое половое желание – досадная помеха. Если его нельзя превозмочь, то ему, как голодному псу, бросается возможность удовлетворения, которая затем легко забывается. Но для грошовых половая страсть может быть всей их жизнью, и потеряв объект этой страсти, они могут пойти на самоубийство.
Если высокое и низкое легко уживаются в человеке, то не означает ли это, что хорошие и плохие черты характера человека образуют неразделимый сплав, который и выражает суть личности? Если это так, что человеку не суждено быть ни только хорошим, ни только плохим – но становиться преимущественно тем или другим в зависимости от обстоятельств.
Читая роман, трудно отделаться от ощущения, что Дирк Стрев является полной противоположностью Стрикленда. Рассказчик не поскупился на краски, чтобы представить этого человека в самом невыгодном свете. Тут и прямолинейное «природа создала его шутом», и характеристика его как очень плохого художника, и пренебрежительное отношение к его живописному идеалу – Италии романтических разбойников и живописных руин – который назван убогим, пошлым, затасканным. Казалось бы, чему тут удивляться, ведь Стрев – обычный человек, и у него есть очевидные недостатки, которые наблюдательный рассказчик в нем видит. Тем более, что сам рассказчик над ним не насмехается, и отмечает, что Стрев необычайно тонко чувствовал искусство и был образован лучше, чем большинство художников.