С тем и покинул место, которое потом часто вспоминал.
Придя домой, приготовил немудреный ужин, после которого взялся было почитать. Не читалось. Мысли снова возвращались к встрече с Татьяной, и я пытался вдуматься в то, что она говорила. «Кто она? – мелькнуло в моей голове. – Рассуждает зрело, чувствуется даже не начитанность, а опыт. Надо бы расспросить о ней кого-нибудь из местных».
На следующий день я отправился на речку – стыдно сказать зачем. Так, безделица, посмотреть с обрывистого берега, как резвятся мальки. В погожий день их юркие тела хорошо видны с обрыва, и можно долго наблюдать за передвижением их стаек. Не то чтобы это занятие было чем-то полезным, но меня часто наводило на мысль, что жизнь может быть, в сущности, простой. Состоять, так сказать, из действий, которые требуют обстоятельства и довольства тем, что есть. Смешно, конечно, учиться жизни у мальков, но все же, увидев свет в росинке, можно вспомнить и о самом солнце.
– Молочка купить не желаете? – приветливый женский голос вывел меня из этих умствований. Я обернулся и увидел пожилую женщину с загорелым лицом и бидоном в руке. Это была тетя Наташа, моя соседка через два дома. Она держала корову и снабжала дачников молоком.
– Хорошо бы. Да только вот банки у меня нет. Может, у вас найдется?
– Да найдется. Идемте, как раз только что корову подоила.
Я последовал за тетей Наташей и по дороге выслушал от словоохотливой молочницы массу сведений о жизни на селе: когда последний раз был дождь, каковы виды на урожай картошки, кто кем работает и т. д. Получив в ее доме литровую банку молока и расплатившись, я вдруг вспомнил о Татьяне и тут же решил навести справки.
– Вчера я разговаривал с Татьяной, очень интересной женщиной. По-моему, она местная. Кто она?
– Татьяна-то? Да племянница бабы Нюры, – немного помолчав, добавила: – Хорошая она. Людей лечит. Моего мужа на ноги поставила, а ведь совсем плохой был.
– Так она медсестрой работает в медпункте? – не понял я.
– Нет, не медсестрой. Она лечит молитвами.
– И получается, говорите?
– Получается. Только дается нелегко. Иной раз часами молится, молится, до изнеможения. Скажут ей, чтобы передохнула, – отказывается, говорит: нельзя. Так порой и уходит от больного, еле держась на ногах. А так женщина справная, – голос тети Наташи потеплел. – И по хозяйству все успевает, и к больным без отказу идет. Только шумных компаний или развлечений не любит. Как только выдается свободная минута, так сразу в комнатку свою – читать.
– Что же читает, если не секрет?
– Церковные у нее книги. Из города привозит. Все святые отцы да жития, да еще акафисты. В комнатке ее кровать да стол, полно книг и иконочек, а больше нет ничего.