– Но тогда получается, что стремиться к более высоким молитвам грешно? Ведь кроме обычной устной молитвы есть еще молитва умная, сердечная, умно-сердечная, наконец, духовная. Как же относиться к этим «продвинутым» молитвам, неужели вырабатывать в себе нежелание их обрести ради собственного смирения? Что-то не пойму…
Татьяна весело рассмеялась в ответ.
– Ну, судите сами. Когда руководитель дает подчиненному задание, то долг подчиненного – выполнить это задание. Руководитель в силу известных ему причин может дать и более ответственное задание тому или иному сотруднику, наделить такого сотрудника дополнительными ресурсами и полномочиями. Но и в этом случае долг сотрудника заключается снова в выполнении задания. Так и в молитве. Даст Господь более ответственное задание, даст и приличествующую случаю молитву. Не нужно мечтать о средствах более цели, на которую выделяются средства. Нужно научиться хорошо делать малое и в этом находить необходимость для себя.
Тут я вспомнил, что «верный в малом будет верным и в большом», и снова замолчал. По жизни мне не раз приходилось убеждаться в том, что мечты о больших делах часто оборачиваются ленью делать даже малое. Те же люди, которые прилежно занимаются малыми делами и не гордятся, часто впоследствии оказываются способнее тех, кто мнит себя особо одаренным. Татьяна ясно объяснила, почему так происходит. Несмирение, как следовало из ее слов, всегда приводит к разрыву между тем, чего человек желает достичь, и тем, что он действительно способен сделать. В результате оставляется то, что можно было бы сделать неплохо, ради того, что, в сущности, никогда не получится таким, каким замышляется. Напротив, смиренные люди обыкновенно и занимаются теми делами, к которым их Бог призвал, и потому более успешны в самом обычном смысле – больше успевают сделать. А с помощью Божией обретают и некоторые важные способности. Например, умение вести дела.
– Я слышал, что вы часто молитесь за больных и они выздоравливают? – я впервые заговорил о деятельности Татьяны на селе.
– Это как Бог дает, – коротко ответила Татьяна. И неожиданно предложила: – Не хотите ли пойти сегодня вечером со мной помолиться о выздоровлении дяди Коли? Он с утра лежит с высокой температурой.
Дядю Колю я знал. Этот добрый человек был очень услужлив и на любой самый мелкий вопрос любил давать обстоятельный ответ. Жил он на другом конце села примерно в километре от моего домика. Я согласился, и мы договорились встретиться около восьми вечера у дома больного.
Остаток дня пролетел быстро, и вот мы с Татьяной находимся в комнате дяди Коли. Одного взгляда на больного было достаточно, чтобы понять, что ему плохо. Осунувшееся лицо, бледный, в испарине лоб, страдальчески сжатые губы – признаки болезни были налицо. Увидев Татьяну, он слабо улыбнулся и тут же от слабости прикрыл глаза.