Мы же с Полиной со всех ног припустили к выходу из столовой. На повороте — бац! Я впечаталась в мощный мужской торс. Внушительных таких размеров. И камзол, подозрительно знакомый. Не далее, как сегодня уже где-то видела такой. Нет, ну так не бывает! Так не честно! Подняла глаза. Мой давешний эльф с холодным высокомерием взирал на меня сверху вниз.
— Никззуцидан, — сквозь зубы процедило это недоразумение, и только глухой не различил бы в голосе эльфа издевки. И что это значит? Уйди с дороги, не то хуже будет? Я уперла руки в бока, вскинула голову и на чистейшем родном произнесла ему в лицо:
— Вот что, красавчик! Попадаться мне второй раз за одно утро — перебор даже для тебя. Ты не чувствуешь, что тебя становится слишком много в моей жизни? — зашипела я дикой кошкой. — Нет? А вот я чувствую! Или я теперь дорога тебе как память?!
— Никззуцидан, — снова пробормотал эльф, и по его взгляду я поняла, что он не рад меня видеть. Подбородок вздернут, лицо предгрозовое.
— Павлин! — вырвалось у меня раньше, чем я успела сообразить, что вроде бы они с утра понятно говорили. Значит, он меня понял. Ну, и леший с ним!
Эльф презрительно кивнул, в два шага обошел меня и ушел. Нет, ну, каков наглец! А я так и осталась стоять, пылая гневом, с руками, упертыми в бока, выпученными от возмущения глазами и открытым ртом.
— Арина, — в третий раз потрясла меня за плечо Полина, — вот это что сейчас было, а? — В глазах ее читалось участие, забота и совсем чуть-чуть — смешинка. Да что уж! Там не чуть-чуть, а того и гляди, прямо здесь со смеху покатится. Уж я-то знала, как быстро это чуть-чуть перерастает в хохот, поэтому, отмахнулась от подруги:
— Давай, после обеда у нашего дуба, Полин. Ей-Богу, все расскажу! — проскочила мимо нее и убежала в лабораторию.
Щеки горели от стыда. Нет, ну, не дура ли?! Чего взбесилась на пустом месте? Все эльф этот, скоморох его забери! Как уставится своими глазищами, так разум и отшибает напрочь!
***
ДАНИЭЛЬ.
Я задумался и не сразу заметил эту ведьмочку, влепившуюся мне в грудь и что-то возмущенно бормочущую себе под нос. На автопилоте пробормотал слова извинения. У ведьмочки глаза стали, что твои плошки, но мне не хотелось сейчас ею заниматься. Нет, девочка прехорошенькая, и в другое время я бы обязательно присмотрелся внимательнее и познакомился с ней поближе.
Сейчас не хотелось. Голова раскалывалась, меня мутило. В последний раз я так себя чувствовал в день моего пятнадцатилетия, когда мы с Хальгором утащили из отцовского погреба бочонок крепкого эля. Хотелось поесть и подумать. Подумать было, о чем.