– Прошу прощения, Агнетта, – улыбнулся безмятежно Кристэн: – вынужден вас оставить на несколько минут. Дамы, – посмотрел на родственниц супруги: – присмотрите за моим цветком, не дайте ни одному садовнику даже на пять метров подойти к моей благоухающей розе.
Дамы засмеялись, супруга вспыхнула довольной улыбкой и румянцем, а Кристэн увёл мать в ближайшую свободную комнату. Закрыл дверь на ключ и, повернувшись к матери, сложил руки на груди.
– Что происходит? Сын, ты выжил из ума? Благостные… это же позор! Куда ты дел Отарину? Она не могла… не могла сбежать! А что… о нет! Что скажет Вигдис? – трэя Бенедикта заметавшись по комнате, вдруг замерла, мигом побледнела, когда представила какой разбор устроит ей глава рода Мадиан. – Сынок, что же ты натворил?
– Что я натворил? – вздёрнул брови Кристэн. – Ответь-ка мне – какой дар у Отарины? Зачем ты мне её так упорно навязывала? Что тебя связывает с Вигдис? – наступал на мать Кристэн.
Трэя Бенедикта изумлённо приоткрыла рот и проникнувшись яростными всполохами во взгляде сына, тем, как он зло сжимает кулаки, нервно, временами едва ли не икая, начала оправдываться:
– Вигдис, она… она просила пристроить Отарину. Девочка хорошая, сироткой попала к Вигдис и та её воспитала. Одарённая, а дар… не знаю я! – визгливо повысила голос и вжала голову в плечи от тихого, но ледяного вопроса сына:
– Что… тебя… с ней… связывает? – процедил обрывисто Кристэн. – Отвечай!
– Она обещала… – забормотала Бенедикта: – обещала, что наш и её род, укрепив связь через твой брак, возвысятся. У тебя и Виглис не будет конкурентов в парламенте, и вы станете первыми лицами королевства. Даже… – Бенедикта понизила голос до испуганного шёпота: – даже король её побаивается. А в связке родов Мадиан и Аладун – монаршая чета вообще отойдёт на второй план.
– Тебе власти захотелось? – скривился Кристэн. – Чего тебе не хватало? Финансов, положения? Чего? – едва ли не взревел, наступая на мать.
– Ты не понимаешь, сын, – замотала головой Бенедикта. – Вигдис… она опасна. Очень. У неё на всех есть компромат.
– И судя по твоему затравленному взгляду – даже на тебя, – презрительно дёрнул уголком губы и отступил. Развернувшись, отошёл к окну и, заложив руки за спину, не оборачиваясь, тяжёлым, металлическим тоном продолжил: – Ты заигралась, матушка. Тебе пора бы спуститься с Благостных высот поближе к Бездне. И ты в своих играх и мании величия совсем забыла о том, что у тебя есть дочь. Вот отправишься к ней и будешь, – Кристэн повернулся, бросил злой взгляд на прикусившую губу мать: – будешь очень, очень доброжелательна к внучкам, которых ни разу не видела. Хоть одна жалоба поступит мне от сестры, хоть малейший намёк, что ты её в чём-то попрекаешь, либо заносчиво относишься к её выбору или внучкам – наказания тебе не избежать. Твои вещи уже должны были собрать. Тебя сейчас проводят к эфиркату и сегодня вечером ты отбываешь.