– Но ты сама его убила, – пролепетала Мериэнн, пятясь назад. Она уже мысленно составляла план как можно быстрее сбежать в своё убежище в виде чулана.
– Это ты! Ты во всём виновата! – закричала Анжелика. Медленный шаг сменился стремительным бегом.
Мериэнн, понимая, что с ней невозможно договориться, перестала пытать иллюзий, потушила свечку и, развернувшись, побежала вверх по лестнице в поисках спасения.
Увы, но Анжелика оказалась проворнее и, даже не заметив то, что в помещении снова стало темно, она смогла уцепиться за волосы Мериэнн и потащить назад.
Мериэнн кубарем свалилась на пол, чуть не расположившись на груди мертвого дворецкого. Анжелика, привыкшая жить в тёмных помещениях, быстро нашла затихшую девушку и ловко прыгнула на неё.
Мериэнн пыталась отбиться от сумасшедшей осколком разбитой статуи, но ничего не вышло. Анжелика была намного сильней, а ярость ещё больше придавала ей сил.
Через мгновение Мериэнн почувствовала острую и жгучую боль в правой ладони. Из-за того, что девушка пыталась защититься, выставив руки вперёд, удар Анжелики от ножа пронзил ладонь Мериэнн практически насквозь.
Девушка закричала от боли. Капли стекающей крови падали на губы несчастной. Мериэнн пыталась извиваться, чтобы свалить с себя Анжелику, но та, будто бы и не замечала этих попыток, смогла поцарапать ножом ещё и щёку.
Мериэнн кричала и умоляла о помощи, однако отчаяние и страх, что в этом огромном пустынном доме больше никого нет, а дворецкий, который пытался ей помочь, лежит рядом мёртвый, окончательно выбивали несчастную из сил.
Анжелика, упоённая криками своей жертвами, ликовала от возмездия. Она склонилась к лицу Мериэнн, брызжа слюнями, кричала: «Я жива. И буду дальше жить. А ты умрёшь! Никто от меня не избавится! Я буду жить вечно!»
Мериэнн, брезгливо повернув лицо, уклоняясь от слюны, сдалась и ждала, когда к ней придёт смерть.
***
Хейвуд находился в комнате, в которой он уже ночевал третий раз за всё это время, что пребывал в этом доме. Сегодня он хотел проверенных комнат и посчитал необходимым переночевать в той, где уже был.
Он сидел в кресле, уставившись на тускнеющие языки пламени в камине. Однако мыслями ему было всё равно, что огонь вот-вот исполнит свой последний танец и погаснет окончательно, а в комнате станет холодно и темно.
«Кто мог написать это слово? Убийца…
И этот клочок волос.
Я помню, как Анжелика падала в те секунды, когда я её толкнул, и как волосы вздымались от ветра. Потом я не смог смотреть на это и отвернулся. Я помню лишь немой взор, как будто она спрашивала: «За что?»