– Кирилл Бруар, вам известно, почему вы здесь? – низкий голос, казалось, раздался со всех сторон, но он вздрогнул не от этого.
Слишком давно не слышал собственного имени. Лет пятьдесят точно.
Он кивнул.
– Вам есть, что сказать?
– Она была моей единственной.
От произнесенного вслух грудь защемило так, что следующий вдох показался болезненнее, чем прямой удар ножа. Да чтоб вас всех! Бешеный зарычал, кажется, сам на себя.
Тишина длилась несколько секунд, словно члены Совета неслышно переговаривались, стоит ли вырвать ему горло прямо здесь или дождаться, пока сам высохнет. Где-то каркнула ворона. Со стороны населенного пункта рядом послышался вой сирены. Обычный шум обычной жизни.
Наконец, молчание было прервано.
– Мы знаем. Поэтому ты и тут.
Мужчина впервые взглянул на Совет, в глазах мелькнула слабая эмоция, похожая на удивление.
– Сейчас нам предстоит решить не только твою судьбу. Твой проступок не может остаться без наказания. Ты это понимаешь?
Снова кивок.
– Но существует кое-что, что делает твое положение несколько…спорным. Твоя единственная.
О чем они? Издеваются? Рычание опять вырвалось из груди помимо воли, и чужая сила тут же сжала шею, полностью перекрывая доступ кислорода. Ни одна из фигур при этом не шелохнулась.
Демонстрация власти длилась недолго. Когда все исчезло, вампир закашлялся, согнувшись, но не упал.
– Не забывайся, – прозвучало равнодушное. – Кирилл Бруар, ты готов выслушать приговор?
Разумеется, он не думал, что судьи сначала пригласят свидетелей, адвоката, прокурора… То, что они задали хоть какие-то вопросы, уже нетипично.
– Готов.
Свой же голос показался незнакомым, слишком хриплый и глухой.
– Ты лишен всех полномочий и привилегий рода Бруаров.
Удар гонга.
– Ты лишен власти, защиты и помощи Совета.
Еще удар.
– Все это распространяется также на твоего единокровного брата.
Самый громкий удар, эхо отскакивает от мрамора и теряется где-то сверху. Вот это дерьмово. Он в любом случае обречен, а Демьяна за что?
– Все ясно?
– Я хотел…
Горло снова сдавило, в этот раз чуть послабее, видать, в качестве предупреждения.
– Черт, Демон…
Он хотел, чтобы брата отпустили, готов был попросить – никогда подобного не делал – но воздух больше не поступал в легкие, и говорить было невозможно. Древние злыдни не глумились, равнодушием от них веяло за версту, просто наказывали за то, что рот раскрыть пытался.
Еще секунда – и все закончилось.
– Все ясно?
Сдерживаясь, Бешеный кивнул. Какой смысл сейчас спорить?
Он уже собирался выйти из освещенного свечами круга, когда следующие слова заставили замереть, не до конца веря в услышанное: