Метла, словно опомнившись, приходит в горизонтальное положение и тут же летит ко мне. Она подлетает близко и теперь парит сверху прямо надо мной. Я протягиваю обе руки и хватаюсь за черенок, затем подтягиваюсь и обхватываю черенок ногами. Метла подныривает под меня. Я оказываюсь сидящей сверху на метле и вижу внизу крышу какой-то этажки. Тяжело дыша, я направляю метлу к крыше. Спускаюсь и бросаю метлу под ноги. Она бездвижно остаётся лежать. Я отхожу на пару шагов и сажусь прямо на пол, точнее прямо на крышу, подтягиваю ноги к груди и, обхватив колени руками, утыкаюсь лбом в колени, закрываю глаза, пытаясь прийти в себя.
Открывается дверь, ведущая на крышу, и я вздрагиваю от этого звука, поднимаю голову, жалея, что не укрылась пологом невидимости. Но девчонка, выбежавшая на крышу, меня не видит. Она добегает до края крыши, обнимает себя руками и тихо плачет, время от времени смахивая слёзы. Я, стараясь не издавать звуков, потихоньку встаю и пытаюсь рассмотреть её. Она стоит ко мне спиной: примерно лет пятнадцати – светлые волосы, одета в какое-то лёгкое платье, ноги босые, словно торопилась сбежать от кого-то.
Я на всякий случай оборачиваю её талию магической формулой невидимой верёвки и привязываю к двери – так она не сможет шагнуть дальше и совершить глупость. Потом я аккуратно ступаю в свет, падающий из открытой двери, и негромко кашляю, привлекая к себе внимание. Девчонка вздрагивает и оборачивается так резко, что приходит моя очередь вздрогнуть.
– Ты кто? – выпаливает она, вытирая слёзы обеими руками. – Ой, то есть, вы… Кто вы? И что тут делаете?
– Ведьма я. Мимо пролетала. Гляжу, девица слёзы льёт, спустилась узнать, что случилось, – отвечаю я, состряпав серьёзный вид. Девчонка хмурит брови, задумывается, а потом вдруг выдаёт:
– Ты фея! Ой, то есть вы… – смущается она. – Вы фея! Вы прилетели помочь мне наладить личную жизнь! – радостно смеётся она. Я поражаюсь резкой смене её настроения. «Совсем ребёнок», – мелькает в голове мысль.
– Сколько тебе лет? – спрашиваю я её.
– Двенадцать, – отвечает девчонка, с любопытством рассматривая меня.
"Плохо дело, – хмуро думаю я. – Какая личная жизнь? Ей бы учёбу наладить лучше".
– Как зовут того, о ком ты слёзы льёшь? – задаю я следующий вопрос.
– Антон, – говорит она, грустно вздыхая. А у меня в голове невольно всплывает ругательная рифма к этому имени.
– Что он сделал? Почему ты плачешь?
– Он… обещал со мной быть… а теперь с другими девочками обнимается и целуется… а от меня всех парней отгоняет… а сам… а родители не понимают… мы снова поругались из-за этого… – с рыданиями выдаёт она, всхлипывает, обхватывает руками свои плечи и переступает босыми ногами. Я смотрю на неё строго: