Я снова невольно любуюсь: в одежде парень кажется щуплым, но стоит одежде исчезнуть, и взгляду представляются красивые натренированные мышцы. Данил осторожно и степенно входит в воду, и я не могу удержаться от маленькой подлянки: щёлкаю под водой пальцами, сделав камни под ногами скользкими. Данил, как и ожидалось, поехал босыми ногами по скользким камням, взмахнул руками и рухнул в воду спиной вперёд. Что было дальше, я уже не вижу, хохоча и вытирая выступившие слёзы. Воспользовавшись этим моментом, парень проплывает под водой в мою сторону и резко дёргает меня за ногу. Я захлебываюсь водой и смехом, выныриваю и, схватив глоток воздуха, изображаю, что тону. На удивление, Данил верит и бросается меня спасать. Когда он совсем близко, я толкаю его, заставив снова упасть на спину, и отплываю в сторону. Потом в течение часа мы плескались в воде, хохоча, визжа (ну естественно, визжала я одна), брызгаясь и обливаясь.
Наплескавшись, мы выходим из воды на берег. Данил садится на землю, подложив под зад свои шлёпки. Я с огромным трудом удерживаюсь от желания по привычке испарить воду из волос и одежды. "С этим надо что-то делать", – думаю я про себя.
– Скажи, солнышко, ты не веришь, что волшебство существует? – осторожно начинаю я, выжимая волосы.
– А ты веришь? – отвечает Данил вопросом на вопрос. – Мне ведь уже не пять лет и даже не пятнадцать, чтобы верить в чудеса. Может ещё в Деда мороза верить? – скептически произносит он.
– Но ведь жить проще, если уметь мечтать и верить в чудо, – возражаю я.
– Я ведь не сказал, что мечтать – это плохо. Мечтать не вредно, как говорится. Но чудеса… Не знаю. Может, если бы я своими глазами увидел, то поверил бы, а так… – он пожимает плечами.
Волосы моментально высыхают и начинают шевелиться на лёгком ветерке, одежда перестаёт липнуть к телу. Данил удивлённо проводит рукой по волосам, потом трогает свои плавки.
– Чудо, – улыбаюсь я.
– Как ты это сделала? А можешь наколдовать что-нибудь съестное? – он с такой надеждой смотрит на меня, что я смущаюсь.
Наколдовать еду я не могу, а вот телепортировать откуда-нибудь готовую – легко. Я поворачиваюсь лицом к домам и, закрыв глаза, сосредоточиваюсь. Через минуту я поворачиваюсь к парню, держа в руках хлеб, сыр и колбасу, он терпеливо ждал за спиной, не мешая (или не веря, что что-то получится).
Данил задумчиво смотрит на меня, не произнося ни слова. Я подхожу к нему поближе и, последовав его примеру, сажусь рядом с ним на свои шлёпки. Уложив сыр и колбасу на колени, я разделяю кусок хлеба на две части и большую отдаю Данилу. Он молча берёт. Сыр с колбасой подвергаются той же процедуре. Мы молча жуём, потом Данил, не глядя на меня, спрашивает: