Мы открыли еще несколько дверей, пока не наткнулись на запертую изнутри.
— Ну вот мы и пришли, — уверенно сказал медиум. — Готовься.
Я положил на пол простыню с Бахтаки, в одну руку взял дротик, а в другую гофу для запечатывания Эллы. Еще секунд десять мне потребовалось, чтобы справиться с неуверенностью.
— Готов.
Джеймс ударом ноги выбил дверь и заскочил внутрь.
В комнате было темнее, чем в других, словно здесь вообще отсутствовали окна. Джеймсу это явно не мешало, а вот я не видел практически ничего кроме смутных теней во мраке.
— Зажмурься, — велел мне медиум, и почти сразу комнату осветила вспышка.
Проморгавшись, я увидел по углам комнаты, потолку и полу несколько светящихся мягким светом гофу-светлячков. Всегда, читая распечатки Джеймса с рунами, считал их бесполезными, но теперь понял, насколько это удобная штука.
На кровати сидел Дэмис и обнимал свою белокурую старшую сестру. Это бы смотрелось мило, если бы ниже пояса девушка не превратилась в красную массу, постепенно обволакивающую ноги мальчика. Кстати, чем-то она сейчас напоминала кровавого монстра из особняка Огава, благо, мне его всего пять минут назад продемонстрировали Бахтаки и было с чем сравнивать.
— Дэмис! — громко позвал я его, уже подозревая, что если он не среагировал на выломанную дверь, то меня и вовсе не заметит.
— Не мешайте мне, — мягко сказала девушка. — Я просто хочу, чтобы братик был со мной.
— Это что-то новенькое, — с интересом сказал медиум. — Похоже, наш полтергейст действительно сохранил зачатки разума. Но не здравый рассудок. — Он повернул голову в мою сторону. — Ты всё еще считаешь, что она никого не убивала?
Конечно, я не был глупцом. Как бы мне не хотелось верить в хорошее, но полтергейст планировал убить Дэмиса. Более того, я начинал верить в то, что она на самом деле воспользовалась детьми, чтобы стравить нас с Бахтаки. Оставила Элла детей в живых только ради этого, или все-таки в ней говорили остатки человечности, это не имело особого значения. В любом случае она уже мыслила не как человек.
— Элла, ты понимаешь, что убиваешь своего брата? — напряженно спросил я.
— Дэмис просто станет свободен от своего материального тела. Зато он будет со мной, и больше никто не сможет причинить ему боль.
— Он еще может прожить долгую счастливую жизнь, — попытался я вразумить призрака. — Боль — это часть жизни. К тому же, у твоей матери остался только он, ты подумала о ней?
— За ней я приду следующей, — мягко улыбнулась Элла.
— Ну ты молодец, — поморщился Джеймс. — Зачем напомнил о матери? Может, она бы не стала и за ней охотиться. Впрочем, тебе всё равно придется её запечатать, так что какая разница.