— Твою же срань! — выругался Лёха, второпях неудачно поставивший на проржавевшую лестницу раненую ногу. Отломанная от стены ступенька лестницы лишь мельком задела бедро, но вся нога вспыхнула такой болью, словно рядом появился тот самый газырь, пинавший его вчера посреди улицы. От боли засверкали искры в глазах, но Лёха смог таки благополучно спуститься в канализацию и прижался к стене.
В ушах стучала кровь, и даже после такого непродолжительного бега у него сбилось дыхание. Лёху остужала заливающая за шиворот вода с потолка. Он пристроился к стене в таком неудачном месте, где она не капала, а именно лилась. Лёха отошёл и перевёл дыхание. Так орать ещё надо было постараться… Он успешно отвлёк большую часть рабочих в то время, пока его подельники спускались совсем в другую канализационную трубу. Впрочем, там спуск был цивильный, со ступеньками, а не как у Лёхи. В эту трубу они не хотели спускаться потому, что близ неё постоянно ошивались бригадиры, начальство, и недалеко маячила будка охранника. Но самая главная причина заключалась в том, что спуск в люк занимал достаточно много времени, и у людей могут возникнуть вопросы, когда в трубу начнут спускаться с десяток человек друг за другом.
Да ещё и этот кисен! Когда он нечаянно углядел возвышавшихся над золотыми на целую голову господ, вчерашняя экзекуция сама собой появилась перед глазами. Ему показалось, что или его нашли для того, чтобы наказать ещё раз, или их замысел каким-то образом раскрыли, поэтому среагировал мгновенно. А высоченный, напичканный высококачественными имплантами по самые уши, чинид, только придал Лёхе прыти. Газыря рядом с кисеном он не увидел, и мог предположить, что сейчас его будут уже бить не абы как, а профессионально, со знанием дела.
Такой короткий рывок дался ему тяжело. После вчерашнего ныло всё тело, напоминая, где именно его приложили. Вдруг стало темнее. Лёха поднял взгляд и сжал зубы: чья-то фигура встала у люка, отбрасывая внутрь полуденную тень. Секунда, и нога чинида в чёрных выглаженных брюках просовывается в люк и встаёт на ступень. Лёха следил за ним, словно под гипнозом, не зная, что делать. Шла секунда, вторая, третья, и что-то изменило решение чинида спускаться вниз. Он поднялся наверх и поспешно ушёл, оставив затаившего дыхание Лёху вслушиваться в его удаляющиеся шаги. Вскоре до него доносились лишь привычные звуки стройки.
Не став ждать продолжения, Лёха прикинул, куда примерно ведут трубы, и, пригнувшись, поспешил подальше от люка. Из-за раны идти было сложно, и он одной рукой опирался о мокрую стену трубы. Даже Лёхе, привыкшему к такому неприятному запаху канализации, было не совсем приятно бродить по ней. Кстати говоря, возможно это и отпугнуло чинида? Наверное, он чаще нюхает парфюм своей госпожи, нежели сточные воды. Приняв это за рабочую версию, Лёха пополз дальше, стараясь не ступать в ручеёк.