* * *
Сегодня был номер! Застукал в учительской хорошенькую дочку Дракона. Она зачем-то читала наш журнал. Хотя понятно — зачем. Хотела, видать, что-нибудь о ком-нибудь разнюхать. И так увлеклась, что даже не услышала, как я вошёл. Собственно, я это не сразу понял, а только когда встал рядом и посмотрел через её плечо, чем это она настолько увлечена. А она так перепугалась, вздрогнула, чуть не подскочила, журнал отшвырнула и стоит — не дышит. Умора просто.
Не поймёшь её: то ходит с таким лицом, что на кривой козе не подъедешь, а то — само смятение. И кого, интересно, она там высматривала? Хотя догадываюсь, что меня. Иначе с чего бы ей так смущаться? Плюс все эти её слежки. Да и любого другого, если бы ей кто-то нравился, она бы давно уже посмотрела. Иногда мне кажется, что с ней было бы прикольно замутить. В этих неприступных девочках-припевочках есть что-то странно-притягательное, отчего внутри всё играет. А эта к тому же ещё и красотка, и директорская дочка. Надо всё же с ней познакомиться. Или не надо? Не могу решить.
Кстати, сегодня я в какой-то миг усомнился, что она такая уж неприступная, как о ней болтают. Не знаю, как это объяснить, но было в ней что-то такое… не знаю, будоражащее, что ли. Что действует на тебя помимо воли. Мы стояли-то рядом от силы десять секунд, а у меня этот эпизод потом целый урок, да что уж, весь день, из головы не шёл. Я даже представлял себе продолжение той сцены, как, например, целую её. Интересно, какая бы у неё была реакция?
На физкультуре Андрей Геннадьевич выступил с объявлением: в эту пятницу состоится товарищеская встреча со сборной по волейболу третьей школы. Причём даже не с объявлением, а с напоминанием. Оказывается, он ещё на той неделе об этом сообщил. Не знаю, где я была и чем слушала. Ведь такие мероприятия касаются в первую очередь нас троих: меня, Лёшки Назарова и Вики Вилковой, больше в нашем классе волейболистов нет. Кроме того, вчера вечером все уже собирались на тренировку, пока я дома занималась моральным самоистязанием.
Вообще-то, волейбольная секция проходит у нас дважды в неделю, независимо от турниров и соревнований. Но лично я появилась там в этом году всего раз, в начале сентября, а потом всё время придумывала отговорки. Не знаю, почему я так внезапно охладела к волейболу, раньше ведь дождаться не могла очередной тренировки. Это всегда было для меня разрядкой, возможностью спустить пары.
К тому же отец пассивно не одобрял моего спортивного увлечения и при каждом удобном случае попрекал за то, что бросила музыкальную школу, променяв её на «козлиные прыжки». Да-да, папочка в тесном семейном кругу в выражениях не стесняется. Только вот его недовольство наоборот лишь подстёгивало меня. Мне было приятно делать ему хоть что-то наперекор. Этакий мышиный протест, однако ж чувствовала я себя в такие моменты самостоятельной личностью, а не покорной марионеткой.