На следующую пару, которая обещала быть не менее увлекательной и сложной, я шла, почти не обращая внимания на то, куда именно иду. И почти не удивилась, налетев на препятствие.
— Да смотри же под ноги! — Раздраженное шипение было оборвано удивленным. — Снова ты?
— Что?! — Знакомый голос тут же вырвал из блаженной нирваны. С кем-кем, а с Ройнаром пересекаться не хотелось.
Ничего такого, но… у всех есть прошлое, которое бередить не хочется.
— Прошу прощение, сатар, не знаю вашего имени, — резко отстранилась, холодно склонив голову, — слишком заработалась на паре. Позвольте пройти?
Я уже собиралась поспешить за уходящими одногруппниками, когда Ройнар ухватил цепко за руку.
— Да погоди ты. Я ведь тебя уже встречал, да? Но мне кажется, что ты изменилась. И все время чудится, что я тебя знаю, — он посмотрел чуточку растерянно, и на мгновение сердце защемило от давно, казалось, сгоревшего чувства.
— Какие-то проблемы? — Маэр в кои-то веки был серьезен.
За его плечом стоял Ниал, и прищур серо-стальных глаз не нес старшекурснику ничего хорошего.
— Никаких проблем, — покачала я головой. Ещё не хватало спровоцировать конфликт между курсантами. За это могут и сразу выкинуть из Академии с волчьим билетом, — вот курсант обознался, честно говоря, даже не припомню, чтобы мы встречались.
Главное — сделать бесстрастное лицо. Увы, но, похоже, Ниала было так просто не обмануть. Проклятая связь все равно продолжала усиливаться на каком-то невероятном уровне тонких материй, позволяя нашей энергетике резонировать. Неудивительно, что он ощущал мои эмоции, особенно, самые яркие. А уж мой дар в чтении чужих чувств только возрастал, начиная становиться головной болью. Порой от чужих эмоций просто начинала раскалываться голова.
— Раз никаких — пошли, — Ниал почти бесцеремонно ухватил меня за локоть, — прошу прощения, но нам нужно спешить на пару, она в другом корпусе, — заметил без всякого сожаления.
Мы ушли, но взгляд Ройнара ещё долго жег спину. Во рту почему-то чувствовалась горечь.
— Похоже, у тебя появился поклонник, — хмыкнул Нарроу, но глаза изийца оставались серьезными.
— Глупости говоришь, — отрезала, уже прикидывая, удастся ли сегодня не сдохнуть на тренировке.
За прошедшие месяцы я выкладывалась так, что порой меня на руках оттаскивали в лазарет. Там врачи ругались, делали массаж, прозванивая каждую мышцу, проводили процедуры — и под честное слово (заведомо невыполнимое) так больше себя не истязать, отпускали. До следующего раза. Хорошо ещё, преподаватели привыкли здесь вытягивать из даже слабейших на вид курсантов все, на что они способны, и каждому рассчитывали индивидуальную нагрузку.